был признан лучшим коньяком в мире. Элитный напиток, ничего не скажешь. Надо будет обязательно рассказать Черенкову, пусть позавидует. Вадим не удержался, внимательно просмотрел и саму бутылку, и этикетку. И уважительно поставил бутылку на место.

Франт следил за его действиями внимательно и с легкой усмешкой. Прожевав бутерброд, небрежно обронил:

— Две с половиной штуки бутылка. Неужели никогда не пробовали?

В голосе франта при последних словах появилось недоверие. Вспомнил, наверное, что «собутыльник» является владельцем шикарного джипа, так что две с половиной тысячи рублей за бутылку для него не такие уж неподъемные деньги. Правда, у мента нет возможности демонстрировать свое финансовое благополучие и расшвыриваться купюрами направо и налево. Вадим не стал разочаровывать, хотя не стал и признаваться в пристрастии к столь элитному напитку.

— Пробовал. Пару раз, не больше, — и таинственно улыбнулся, — милицейский подполковник не может позволить себе употреблять такую роскошь.

Щепихин рассмеялся, одобрительно закивал головой. Он прекрасно понимал, что собеседник вынужден пить то, что пьют менты-соратники. Ментовские застолья начинаются с водки, а заканчиваются, как правило, самогоном, изъятым у какой-нибудь бабки. И молодец, и правильно поступает, дело ведь не в деньгах, а в осторожности. Без нужды выпячиваются только ущербные люди, а умные ведут себя тихо и скромно, и из общей массы не выделяются. В этом отношении подполковника можно сравнить со Штирлицем, тот тоже в целях конспирации не мог пить ни «московскую», ни «русскую». Хм, блин, прямо анекдот. А кто же тогда он, Босс? Резидент? Или вербовщик? Пожалуй, второй вариант лучше. Так солидней.

Босс прищурился, подмигнул:

— Из-за этого и джип на старушку записали?

Вадим стрельнул в его сторону взглядом, заинтересованный такой осведомленностью, и неохотно пояснил:

— Джип действительно ее, не мой. Откуда у меня бабки на такую тачку?

И выразительно глянул на бутылку. Лучше выпить, чем обсуждать щекотливую тему. Сразу видно, не понравился ему вопрос о джипе. В отличие от Босса. Тому понравился и вопрос, и заметное замешательство собеседника. Странно, правда, что подполковник не хочет поговорить о машинах. Очень странно. О чем еще говорить двум мужикам за стопкой коньяка, как не о машинах и женщинах? В перерыве делового обсуждения, конечно. Уж не потому ли не хочет, что тема слишком болезненная? Или даже опасная? Не хитри, мент, уж кого-кого, а Босса не проведешь. Ишь, откуда у него могут взяться деньги на крутую тачку. Смешно, ей-богу. От взяток, мил человек, откуда же еще. Поэтому и записал джип на одинокую старушку. И правильно сделал. Конечно, следствие в случае чего быстро установит и имя настоящего владельца, и источники его доходов, но все равно для суда этого может оказаться недостаточно. По крайней мере, для весомого приговора. А потом пусть гадают, откуда такие солидные бабки могли взяться у старушки пенсионерки.

Щепихин взялся за бутылку. Усмехнулся:

— Квартира тоже на какую-нибудь бабку записана?

Ковалев едва не поперхнулся.

— Почему на бабку? На меня. Зачем мне свою квартиру переписывать на кого-то?

Детектив даже немного испугался. Может, ему угрожает опасность и странный вопрос в голове франта зародился неспроста? Тот поспешил успокоить:

— Я пошутил, Вадим Михайлович. Без шуток серьезный разговор невозможен. Почему не посмеяться?

Шутнику показалось, что при этих словах Ковалев облегченно перевел дух.

— Но почему надо мной, не над собой?

Щепихин поднял рюмку. Шуток над собой он никогда не любил и не понимал, начиная с детства, и воспринимал их не иначе как оскорбление. Но сегодня в порядке исключения можно пошутить и над ним. Сам над собой, конечно, подтрунивать не станет, а ты, дорогой, пожалуйста, шути. Подкалывай, если сможешь. В компании за одним столом все можно, все допустимо и позволительно, даже ментовские шутки. Особенно в подтексте важности разговора. Сверх важного, можно сказать. Жизненно важного. Шути, мент, подкалывай. Сегодня тебе все можно, не забывай только, что хорошо смеется тот, кто смеется последний.

— Обиделись, что ли? — искренне удивился Щепихин. — Извините, не хотел. Честно сказать, я и сам не люблю зубоскалить, особенно не к месту. Что ж, поговорим серьезно…

Переход к серьезной части разговора нуждался в дополнительном допинге. Щепихин поднял рюмку и выжидающе уставился на собеседника. Точь-в-точь, как несколько минут назад смотрел на него Ковалев. Хозяин стола ждал тоста, без тоста нельзя, иначе серьезное застолье может незаметно превратиться в банальную пьянку. Щепихин тоже знал цену первым словам собеседника.

Вадим не заставил себя ждать. Тостов он не любил, но к стопке пару слов всегда находил.

— За понимание, — сказал коротко, и поскольку прозвучало не совсем конкретно, добавил: — Очень важно, когда люди понимают друг друга.

Хорошие слова. Коротко и ясно. Щепихин удовлетворенно и согласно склонил голову, тут же вздернул подбородок вверх и одним глотком опрокинул в рот содержимое рюмки. Мент угодил в самую точку. Взаимопонимания им как раз и нужно добиться. Для этого, собственно, и соображалось застолье. Молодец, подполковник, правильно мыслит. Ушлый малый, сразу видно. Не зря, выходит, пользуется авторитетом. Босс неторопливо, стараясь не потерять солидности, прожевал деликатесный бутерброд, приложился белоснежной салфеткой к толстым губам и повел глазами по блюдам. Шикарный стол, выбрать есть из чего. Мент вряд ли пробовал что-то подобное, а если и пробовал, то разве лишь где-нибудь на халявном фуршете, и не в таком количестве. Пожалуй, он не знает даже названий большинства этих разносолов, не говоря уж об их изысканном вкусе. Откуда менту знать, что он закусывает сейчас салатом под названием «Персимон», что холодные блюда — «Паштет из гусиной печени» — тянут почти на две штуки за порцию, а на горячее будут «Эскалопы из печени утки», цена которых ненамного меньше. И это не считая основного блюда — «Говяжьих медальонов», готовящихся сейчас на кухне и дожидающихся своей очереди. Боже мой, как красиво и весело можно жить, не делая при этом ничего сверхъестественного, не прилагая для этого никаких сверхусилий. Неужели мент не поймет, что такую безмятежную жизнь ему может обеспечить одно-единственное слово, один-единственный кивок головой? Неужели Босс ошибся в своих умозаключениях, и подполковник такой же недальновидный и упертый, как Леший? Не может быть. Конечно, остолопов в ментовке хватает, но не может быть, чтобы Босс ошибся. Если бы Ковалев лепился из одного теста с Лешим, то ездил бы на такой же колымаге, как убоповец, а не на джипе стоимостью восемьдесят штук баксов. А он ездит и никого не боится. Вот что интересно. Не грабителей, конечно, не боится, а тех же налоговиков, ту же службу собственной безопасности. Значит, есть опора. И не исключено, что на самом