Босс из изобилия блюд ничего не выбрал, решив, что в начале вечера можно ограничиться парой-тройкой бутербродов, за компанию с гостем, а потом уже оторваться по полной программе. Отметить успех. О провале он даже не думал.

— Подумать только, — с улыбкой сказал Босс, озвучивая свой глубокомысленный взгляд на стол, — кто бы мог предсказать, что в нашем захолустном Касимове появятся заморские деликатесы. Не хуже, чем в каком-нибудь Лондоне или Париже. Икра, осетрина, креветки, омары… Ешь не хочу. Были бы деньги. Самому не верится. Непросто поверить, если совсем недавно во всех магазинах было «шаром покати». Ни хлеба, ни водки, ни сигарет, ни мяса. Одни спички да соль, наверное, только и были. Представляете, как широко мы шагнули?

Вадим согласно кивнул. Широту шага, сделанного российской торговлей, он хорошо представлял, хотя оптимизма собеседника по этому поводу не разделял. Изобилие на прилавках — далеко не главный показатель уровня жизни, и далеко не всем слоям населения это изобилие доступно. Господин-товарищ-барин Щепихин не знает, наверное, что в Рязанской области имеют место случаи употребления в пищу отрубей, причем в пищу детям. И это в том возрасте, когда ребенок растет, когда организму нужны витамины, когда формируется не только костная и мышечная система человека, не только мозг, а его сознание. Сложно представить, кем вырастут такие дети. Еще труднее представить, что они смогут получить хорошее образование, найти интересную работу, куда логичней предположить, что многие из них в поисках лучшей доли ступят на скользкие пути-дорожки. Недаром древние говорили: бытие определяет сознание. Знает ли об этом уважаемый Щепихин? Знает. Конечно знает. И не хуже детектива. Только относится к этому иначе. Проще. Может, тоже не верит. С высоты сказочного благополучия в проблемы других людей трудно поверить. Сытый голодного не уразумеет.

— Да, прямо сказка, — подтвердил детектив, а чтобы не выглядеть во всем потакающим собеседнику, заметил: — Плохо, правда, что все это заморское изобилие куплено не на свои деньги, а в долг. Не одному поколению россиян придется расплачиваться за эти деликатесы, за омары-кальмары. Экономика в упадке, вот что плохо. Не по средствам живем.

Детектив сознательно уводил разговор в сторону, якобы не догадываясь о теме, предлагаемой собеседником. Действительно, откуда ему было знать, с какой целью он понадобился местному бизнесмену. Может, просто для компании.

Щепихин неожиданно согласился. С доводами, что страна действительно живет в долг. А вот вывод насчет жизни не по средствам вызвал у него откровенный смех. Уж кто-кто, а Босс жил как раз по средствам. На широкую ногу, радуясь жизни. Отсмеявшись, заметил философски:

— Жить надо уметь, уважаемый Вадим Михайлович. Жизнь хлюпиков не любит, недаром в народе говорят: кто смел, тот и поспел. Так уж она устроена, эта самая жизнь, что земных благ и радостей на всех не хватает. Одни в масле катаются, другие в нищете ковыряются. Но не наша в том вина, и не нам печалиться по этому поводу.

Оптимистичные слова напомнили Боссу о янтарно-золотистом напитке, и он потянулся к бутылке. Может, действительно захотел выпить, может, давал собеседнику возможность высказаться. Желательно с поддержкой, с одобрением, а не с возражениями. Вадим ткнулся вилкой в тарелку с аппетитной печенью, то ли гусиной, то ли утиной, не желая вмешиваться в умные рассуждения хозяина и прерывать философское течение мыслей. Кажется, разговор приближался к нужному руслу, коли Щепихин заговорил о жизни. О хозяевах жизни, если правильней. О себе самом, если уж быть до конца точным. Ну и, по всей видимости, о месте в этой жизни подполковника УВД Вадима Ковалева.

Франт понял, что ответа не последует, и продолжал развивать свою мысль дальше. Оно и правильно, что рязанец решил играть в молчанку. Здесь должен говорить он, Босс. Пусть мент послушает умного человека и сделает правильный вывод.

— К сожалению, вы правы, Вадим Михайлович, — заметил Щепихин, согревая в ладони тонкостенную рюмку с напитком, — и в том, что страна живет не по средствам, и в том, что всенародные источники богатства стали достоянием небольшой кучки людей. Несправедливое получилось перераспределение, что говорить. Но стоит ли теперь сожалеть об этом, стоит ли размахивать кулаками после драки? Ничего уже не изменишь — и несправедливость не устранишь. Все идет по предначертанному сценарию, и если сегодня некоторые обиженные жизнью завистники поднимают вопросы о законности, о путях и методах приобретения предприимчивыми людьми богатства, то завтра об этом никто не вспомнит. Никто не спросит, каким образом господин такой-то, вчера еще простой инженер или вообще слесарь, сегодня стал владельцем завода. Или вообще какой-нибудь отрасли. Никто не спросит, поверьте. Завтра людей будут волновать вопросы эффективности производства, на котором они работают, а не формы собственности этого производства, работяг будет волновать уровень их зарплаты, а не «чистота» средств, вложенных в это производство. Это не мой вывод, это законы развития общества. Еще Карл Маркс сказал, что первоначальная стадия накопления капитала по сути своей не может произойти без нарушения закона, не может обойтись без всплеска преступности. И он прав. Российских заводов и фабрик на всех не хватит, пароходов-паровозов тоже не хватит, а ухватиться за лакомый кусок хочется всем. Вот и звучат выстрелы. И людей можно понять, ибо хватать нужно сегодня, завтра будет поздно. И хватать крепко, намертво! Завтра все средства производства обретут законных владельцев, и новоявленные хозяева из грязи выскочат в князи. Вместе с детьми, внуками и правнуками. Остальные останутся на задворках, прозябать от зарплаты до зарплаты, если вообще найдут работу. Представляете цену сегодняшнего перераспределения? Одним — все, другим — ничего.

После столь весомых и логичных умозаключений Босс посчитал своевременным сделать паузу. Сполоснуть язык, выслушать мнение собеседника. Благодарный слушатель достался в лице мента, ни слова не сказал, ни разу не влез с замечанием за всю длинную тираду. Не слишком ли он разошелся, кстати? Надо разглагольствовать помедленней и покороче, с паузами. Краткость присуща людям умным.

— Я вас не утомил? — вежливо осведомился Босс, поднимая рюмку. — Пора выпить. И закусить. Не стесняйтесь, будьте как дома. И не смущайтесь, ужин вас абсолютно ни к чему не обязывает. В любом случае.

Значит, Босс допускал любой поворот событий и был готов к любому исходу переговоров. Вадим не стал ждать повторного предложения и не торопясь, смакуя, опорожнил рюмку. И по примеру хозяина взялся за бутерброд с черной икрой. Щепихин ошибся, детектив не стеснялся, хотя чувствовал себя не совсем как дома. Но и не на чужбине. Просто в гостях. Смущение, правда, испытывал, только