Понимаю, что веду себя по-детски, но пока я во всем не разберусь, тревожная кнопка будет срабатывать постоянно, нарушая ночной покой и уединение отца и Евы.

Благо система «Умный дом» не настолько умна, чтобы я не мог ее обмануть.

Отключив сигнал, убрал смартфон в карман и быстрым шагом направился обратно по тропинке. Однако, как герой гребаной «Матрицы» в который раз испытал дежавю.

У памятника солдатам ВОВ вновь шарила темная фигура в балахоне.

Я не повторяю ошибок прошлого – строго слежу за тем, куда ступает моя нога. Бесшумно подбираюсь к загадочной фигуре в черном, ощущая неприятное жжение в районе солнечного сплетения.

Загадочный персонаж роется у остроконечной стелы, подсвечивая себе каким-то тусклым фонариком в виде брелока. Я вижу тонкие длинные пальцы, слышу частое сопение, замечаю светлые волосы, выглядывающие спутанными краями из-под капюшона.

Хватаю незнакомца за плечо и надежно фиксирую, предотвращая любые попытки к бегству.

Фигура сначала вздрагивает, потом замирает, а затем дергается со всех сил, которых слишком мало, чтобы подавить мое сопротивление.

Наконец, незнакомец поворачивается ко мне лицом.

Оно тонкое, заостренное и худое. Невероятно бледное с глубокими тенями под глазами и лихорадочным блеском. Это мужчина. На вид ему лет сорок. На впалых щеках светлая редкая поросль. Волосы длиной до плеч выглядят засаленными, ни разу не видевшими шампуня и расчески. Фигура больше похожа на подростковую. Я чувствую под заношенной одеждой далеко не первой свежести выпирающие ключицы. Мужчина ниже меня и намного слабее.

По большому счету в нашем поселке все друг друга знают, как минимум внешне, но этот мужчина мне не знаком.

- Ты кто? И что ты тут делаешь? – задаю вопрос незнакомцу, но тот не торопиться отвечать.

Я пристально всматривался в его глаза. Зрачки в них, подобно маятнику мелко дрожали из стороны в сторону. Эти движения словно гипнотизировали, вводили меня в транс, погружали в далекое бессознательное.

- Отвечай! – потребовал я, незначительно повысив голос.

- Ммм… мгм… мммм.. – замычал мужчина, и я неожиданно почувствовал колючки, ползущие вверх по позвоночнику, концентрирующиеся в районе затылка.

Фантомная боль пронзила голову и в глазах померкло…

«Я чувствую, как кто-то сильно трясет меня за плечи. Боль в затылке отдается по всей голове, и словно стальной обруч с шипами внутри сдавливает ее по кругу.

Очнувшись, вижу перед собой два светлых глаза с дрожащими зрачками. Мне страшно. Мне очень-очень страшно. Вокруг темно и пахнет смертью. Сложно объяснить, как я классифицировал этот запах. Скорее всего, просто сработали инстинкты. Мозг автоматически выдал аналогию на внешние раздражители.

Я вижу руки. Они липкие и грязные.  Это мои руки. Только они маленькие. И тело маленькое.

Я – ребенок.

И возникает странное ощущение. Я вдруг понимаю, что сплю, что мне это снится, что все вокруг ненастоящее, это иллюзия. Или… воспоминание?

Мужчина со страшными глазами что-то мычит и машет такими же грязными руками. И одежда на нем грязная.

Присмотревшись, понимаю, что это кровь. Много-много крови.

Все кругом залито алой жидкостью с не забывающимся и не поддающимся описанию запахом. Тошнотворным. Мерзким. Пугающим.

Мужчина что-то хочет от меня! Тычет пальцами. Мычит, мычит, мычит!

Я оборачиваюсь и покрываюсь ледяным ужасом. Позади меня лежат два тела. Одно из них принадлежит Насте, другое Геле.

Настя… моя красивая добрая Настя… она полностью голая и изрезана вдоль и поперек. Ее голубые глаза с застывшим ужасом безжизненно глядят в черный потолок, ногти на тонких пальцах в некоторых местах вырваны с мясом, на светлые волосы налип мусор, и сама она утопает в море собственной крови, уже даже не сочащейся из многочисленных ран.

Я трогаю ее щеки – они холодные, стылые, непривычно жесткие.

Смотрю на Гелю. Она такая крошечная, что на черном бетонном полу кажется игрушечной. Бледная, с закрытыми глазами, руки безвольно вытянуты вдоль тоненького тельца, светлые косички разлохматились, в них застряли сосновые иголки и пыль.

И вдруг, понимаю, чего от меня хочет мужчина со страшными глазами. Киваю, после чего тот уходит, прикрывая плотно дверь. Слышу, как он гремит чем-то в соседней комнате, ходит взад-перед, мычит… В бетонированном подвале отчетливо и гулко звенит металл.

Я собираю дрожащими руками с сырого грязного бетона загустевшую почти черную кровь и наношу ее на голову, лицо и руки Гели. Старательно пропитываю ею одежду.

Меня тошнит. Очень сильно тошнит. Я без конца сглатываю желчный комок, обжигающий горло. Вот она – моя Настя. Мертвая. Замученная. Убитая.

Я ничем не смог помочь ей.

И никогда уже не смогу.

Но вот Геля. Геля еще жива. Ее еще можно спасти. Если обмануть монстра.

КАК?

Как я мог все это забыть?!»

Что-то холодное и влажное тычется в мое лицо. Я чувствую на щеках горячее дыхание, и в следующую секунду мягкий длинный язык начинает старательно меня вылизывать. В нос проникает стойкая вонь бездомной псины.

Так и есть.

Какая-то безродная дворняга склонилась надо мной и смотрит добрыми темно-карими глазами внимательно и оценивающе, будто медик неотложной помощи. Не без труда уворачиваюсь от навязчивой собачьей ласки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Фу! Нельзя! – пытаюсь вразумить пса, и тот покорно отступает.

Утираю краем футболки лицо.

Рассвет.

Я провалялся в лесу по меньшей мере три часа. Мышцы задеревенели. Руки холодные. Спина ноет. Мужика, естественно, и след простыл.

Зато воспоминания остались!

Я был там! Видел тело Насти. Видел Гелю. И она была жива!

Мне просто необходимо вспомнить, что было дальше! И, как я понимаю, единственный способ – это прокатиться верхом на собственных страхах!