то! – злится Чигирин. – Думаете, я не знаю? Мать в гроб загнали, ведьмы, а теперь вот совесть и мучает!

– Это что ж, я собственную-то дочь уморила?! Внучек, пожалей!

– Нет нашей вины! Маринка сама себя по ошибке извела! – гундосит вторая старуха. – Кто ж просил её в закваску нашу голыми руками лезть?!

– Значит, лучше учить надо было, объяснять! Всю ж семью, твари поганые, истребили! Один я у нас остался. Вдруг помру?! Никого же в роду, только вы – рухлядь гнилая! А раз виноваты во всём, так теперь мне помогайте!

– Ты – наша кровиночка, Витенька, – завывает первая старуха. – Свет наш, внучек любимый…

– Так ведь и выручаем как умеем, – скулит вторая старуха. – Боюсь я, что в деревню нас спровадишь, а сам опять девку спьяну приведёшь.

– Уж потерплю как-нибудь. А потом поутихнет, обратно приедете…

Чигирин снова идёт на кухню и, запрокинув банку, тянет мёд и запивает холодным чаем. Утёршись рукавом, Чигирин возвращается в комнату, становится перед старухами на колени:

– Спасибо, баба Дуня, спасибо, баб Ната…

Старухи плюют на пол, навыворот крестят пространство вокруг Чигирина и по очереди целуют его в лоб.

Порно

Началось, когда купили у Геры зимние скаты, накануне я звонил Сахно, он сказал, что завтра подвалит. Утром около одиннадцати прикатил на своём “ниссане” синем, я познакомил его с Герой, чтоб сами добазарились, и они вдвоём отправились в Герин гараж. Примерно через час Сахно вернулся и сообщил, что купил. К этому времени я поменял скаты на своей одиннадцатой и просто ожидал Сахно. Он приехал, мы бросили его резину в моём гараже, а затем поднялись ко мне. Дома в это время была тёща. Мы попили чаю, покушали, вышли из дома, и Сахно предложил, чтобы я позвонил Алтыниной. Я сказал, в этот раз можно по-нормальному отдохнуть у Геры на хате, где Гера временно не живёт, и выпить и погулять там. Я позвонил Алтыниной на работу. Время было около 16 часов. Я ей говорю: “Можно встретиться”, – она согласилась и попросила заехать за ней и что она возьмёт подружку для Сахно. После этого я звякнул Гере и попросил у него ключи от его двушки на Жукова, он вначале жался, но я напомнил ему про “кто помог продать резину”, и он сказал: “Ну, убедил”.

А затем мы пошли к Герке за ключами – он пока живёт у своей новой бабы, – взяли ключи и поехали к Алтыниной в офис. Это уже было около восемнадцати часов. Алтынина вышла и сказала, что взяла с собой Нестерову, чтоб было веселей. Через некоторое время появилась эта Нестерова, ничего такая, блондинка, и, когда она села в машину, я понял, что она в нетрезвом состоянии, изо рта у неё пахло запахом спиртного. И она вела себя как-то развязно. Алтынина по виду была трезвой. Я предложил всем поехать на одну пустую квартиру моего приятеля. Нестерова вначале чуть ломалась, а потом быстро согласилась, так как я пообещал, что мы отвезём её домой. Сначала мы заскочили в гастроном “Север”, что около Дома мебели, и купили там шампанского, и бутылку армянского коньяка, и конфет шоколадных. Нестерова сказала, что к коньяку хочет ещё лимон и арахис, и мы завернули на базар, и я купил два лимона и ещё минут двадцать искали ей этот арахис. На квартиру мы попали около восьми. Алтынина и Нестерова быстро накрыли стол в большой комнате, и мы стали выпивать.

Я как бы невзначай начал шарить по полкам у Геры, где у него видео, и нашёл кассеты с порнографией – у Геры это которые никак не подписанные, – и спросил у всех: “Хотите посмотреть порнографию?” – и все были не против, я вставил одну кассету, а она была пустая, просто без записи, и Нестерова ещё прикалывалась: “О, какая классная порнография!”

Я сказал: “Спокойно”, – вставил вторую кассету, и там всё было. Там вначале две тёлки целовались, потом они разделись и дрочили себе и друг другу по очереди, всем, что в косметичках было: расчёской, помадой всякой. Алтынина и Нестерова ржали вначале и тоже стали прикольно с языками целоваться, а Нестерова ещё сказала: “Мальчики смотрят, как девочки шутят”.

К этим тёлкам в фильме пришли два пацана. И девушки бросили дрочиться помадами, а начали сосать у пацанов, потом они поменялись пацанами и дальше сосали, а пацаны начали их драть, вначале каждый свою, и сверху, и снизу, и сзади, а пацанам понравилась больше одна тёлка, и они её вдвоём, и в задний проход, и в рот, а вторая девушка была вроде как не при делах, она смотрела и плакала и облизывала обдроченные расчёски и помады, а эти трое её увидели и позвали, и она села, раздвинув ноги, и та классная телка, которая с пацанами, ей отлизывала, а та, которой отлизывали, душила классную тёлку косынкой.

И мы тоже так захотели, как в фильме, я взял Алтынину, и она стала мне сосать, а Нестерова сосала у Сахно, а потом они поменялись, и я понял, что Нестерова сосёт лучше Алтыниной, и мы как-то сразу с Сахно решили, что на роль той, которую двое натягивают, больше подходит Нестерова, она вообще была такая бомбистая, а Алтынину мы определили в сторонке плакать по сюжету. Ну, и так мы пристроили Нестерову, а Алтынина сходила за косынкой Нестеровой, стояла возле дивана и злилась и типа нас подкалывала, типа у Сахно счас упадёт, а Нестерова счас пёрнет, а Нестерова на неё в шутку ругалась и смеялась, что Алтынина всем мешает. Я уже, честно говоря, спустил один раз и у меня не стоял, а Нестрова мне предложила её в задний проход, послюнила там, и у меня опять встал. Я только засунул чуть-чуть и сразу от чувства кончил, а Алтынина сказала: “Даже не донёс, разлил”, – типа, я слишком быстрый. Нестерова говорит: “Давай дальше”, – и я вспомнил, что в коридоре у Геры лежал такой гвоздодёр с чёрной резиновой ручкой. Я за ним быстро сходил. Нестерова чуть испугалась, но согласилась, я вначале просто ввёл во влагалище рукоятку, чтоб сделать скользкой, а потом уже, когда мокрую, то засунул в задний проход. Нестерова стала как в фильме кричать, а Сахно давал ей в рот. Сразу после того, как я засунул ручку гвоздодёра и высунул, крови я не заметил, только моя сперма ну и немного кала, но я не хотел на него смотреть и быстро