он провел рукой по своим волосам. – Сестрица наговорила невесть чего, но Карлито, словно глупый осел, развесил уши и побрел со всей своей хилой ватагой к Фрезолоне, возле которого провел быстрый смотр и вчера направился к горному проходу в Апулию…

Манфред недоверчиво покосился на него и, бросив быстрый взгляд на молчаливого мавра, сидевшего возле Анибальди, спросил:

– Сколько же голов у Карлито?..

– Чуть больше четырех тысяч пехоты, да пара тысяч кавалерии… – невозмутимо ответил ему Анибальди. Молчаливый мавр – предводитель мусульманской конницы и лучников молча кивнул головой, соглашаясь со словами говорливого итальянца.

– А что скажет нам благородный Селим?.. – Манфред посмотрел на мавра.

– Воистину, повелитель, Аллах ослепил неверных… – Селим запнулся, вспомнив, что и Манфред тоже был христианином, а значит – неверным, – прости, повелитель, многомудрый Манфред, своего глупого и верного раба Селима… – Манфред снисходительно улыбнулся, пытаясь прочесть в стеклянном взгляде мавра хотя бы толику сомнения или испуга. Но Селим был словно каменная статуя. Его холодные и маловыразительные, словно у змеи, глаза не выражали ничего, кроме спокойствия и уверенности. Тонкие и выразительные черты лица предводителя мавританской конницы и лучников словно были сделаны из слоновой кости, лишь слегка прихваченной смуглым загаром. Орлиный нос с резко очерченными ноздрями, изогнутые брови и тонкие губы, охваченные черной шелковистой аккуратно подстриженной бородой, как бы говорил, что его владелец не привык юлить или обманывать. – Повелитель! Ваш великий отец, да воздаст ему Аллах за доброту, которую он проявил обо мне и моих соплеменниках, переселив их под Лючеру и оградив от неправедного меча и костра особо ретивых сторонников папы Римского, дал нам свободу и позволил сохранить веру предков. За это, повелитель, а не горы золота или гаремы красавиц, я и мои верные собратья сложат головы, но не пропустят поганых… – он снова поправил себя, – заблудших братье во Христе к Неаполю и Сицилии. Пятнадцать тысяч кавалерии и лучников станут непреодолимым барьером Аллаха для вас, мой господин и повелитель, потомок великого Фридриха…

– Благодарю тебя, мой верный и благородный Селим. – Манфред, следуя старинному арабскому обычаю, прикоснулся рукой к сердцу, губами и лбу, отдавая дань уважения столь скромному, но верному и храброму воину, уважая его искренние и прямые слова. – Как ты полагаешь, Селим, смогут ли твои воины, да хранит Аллах их сердца от страха и позора, – Манфред решил украсить свою речь оборотами, копирующими витиеватую арабскую речь, – удержать горный замок Арче до того момента, пока свежая трава не покроет равнины?..

– Мой повелитель, – Селим учтиво склонил голову, – мои воины сделают все, о чем прикажет мой господин Манфред. – Мавр открыто посмотрел ему в глаза. – Но, позвольте мне быть честным до конца! Моим кавалеристам и стрелкам сподручнее биться на просторе, а не быть зажатыми тесными стенами крепости. – Он перевел свой взгляд на Теобальдо Анибальди. – Не так ли, благородный Анибальди?..

Теобальдо пожал плечами и согласился со славами мавра:

– Сир, мавры некомфортно чувствуют себя в крепостях. Им словно воздуха не хватает! А вот на равнине от них толку и проку будет, я уверен, гораздо больше! Да и забивать легкой кавалерией и лучниками замок Арче, который и так считается неприступным – явная ошибка…

Манфред почесал подбородок, покрытый густой щетиной и, подумав, согласился со словами Анибальди:

– Верно. Незачем лишать себя легкой и мобильной конницы, способной безо всякого сражения лишить врага половины его армии, измотав засадами и обстрелами на расстоянии. Так и поступим! Пусть Арче примет дон Доменико ди Скальче. С ним мы отправим в Арче сотню швейцарских пикинеров, да три сотни арбалетчиков из Сицилии… – Мавр недоверчиво скривился. Манфред перехватил его взгляд и спросил. – У тебя есть сомнения, Селим? – Мавр кивнул головой. – Изложи их, прошу…

– Повелитель, – Селим медлил, подбирая удобные слова, – я, конечно, не сомневаюсь в храбрости и опыте швейцарских пикинеров и сицилийских арбалетчиков, но… – он посмотрел на Анибальди, который незаметно кивнул ему, дав понять, что поддержит его мысль. – Но, повелитель, наемники изначально ненадежный народ, а сицилийцы имеют… – он задумался, – как это называется по-вашему? А! вспомнил! Они держат зуб на нас – мавров… – Селим едва тронул улыбкой свои тонкие точеные губы. – Старая обида способна на многое. Даже на предательство своего повелителя…

Манфред задумался над словами Селима. Определенный смысл в его словах был, и вероятность сдачи замка была велика. С потерей Арче враг получал оперативный простор и практически бесперебойное снабжение и сообщение Юга Италии и северными землями, где у Шарля де Анжу и папы Климента было полным полно союзников-итальянцев и поддержка Франции.

– Заменить гарнизон Арче апулийскими частями. – Манфред посмотрел на советников. Анибальди едко усмехнулся, а Селим кивнул головой, соглашаясь с его словами. – Апулийцам придется крепко задуматься, прежде чем сдавать замок Арче и открывать проходы на Неаполь. Их семьи будут под моей личной опекой…

– Повелитель, – Селим горько вздохнул, – держать семьи в заложниках – не совсем разумный вариант, хотя, – он погладил свою бородку, – на начальном этапе войны, когда надо просто удержать врагов на дистанции от оперативного простора, и этот вариант сойдет…

– Вот, и прекрасно. – Манфред с довольным видом потер руки. – Сегодня же направить в Арче апулийскую сотню рыцарей и четыреста арбалетчиков… – он кивнул головой Селиму. – Я не смею больше задерживать тебя, мой верный и благородный Селим. Мавр встал и, поклонившись, покинул комнату совета. Когда он закрыл за собой дверь, Манфред кивнул на него и спросил Теобальдо. – Как считаешь, он и его люди не предадут нас?..

– Им деваться некуда, сир! – Анибальди хитро подмигнул ему в ответ. – С трех сторон море. Они будут умирать, но и мертвыми будут грызть глотки франкам. А вот с нашими итальянскими вассалами надо, ох, как серьезно подумать…

Манфред насторожился:

– Что, есть сведения о предателях? Имена и титулы?..

Анибальди нехотя отмахнулся:

– Ничего конкретного, сир. Общие наметки. Но, тем не менее, их надо постоянно держать на виду…

Манфред нахмурился. Он и раньше слышал спутанные и малодоказательные доклады его придворных, но считал все это досужими домыслами и наветами с целью личного обогащения.

– Кто?.. – Манфред прикрыл глаза и сложил руки на столе, сжимая их в кулаки. – Имена и титулы… – он промедлил и добавил. – Всех мерзавцев я должен видеть лично.

Теобальдо почесал затылок, недовольно скривился и ответил:

– Сир, мне кажется, что сейчас преждевременно…

Манфред тяжело выдохнул, открыл глаза и пристально посмотрел на него:

– А когда будет вовремя? – Он изобразил руками какое-то неопределенное движение. – После нашей победы? Тогда, поверь мне, будет еще труднее…

Теобальдо