– Мой господин и друг! – Он с мольбой обратился к Манфреду. – Нам надо думать о Шарле, а не о жалкой кучке интриганов, испугавшихся невесть что и возомнивших о себе… – он с усмешкой отмахнулся. – Пусть живут, лишь бы сражались…

– Хорошо, но я не забуду о них… – скулы Манфреда резко выступили на лице, а глаза сузились, став похожими на щелки… – И, все-таки, кто они?

– Прежде всего, мой дорогой король, я хотел сказать тебе, что твои амурные утехи и приключения создают нам всем столько ненужных проблем, что голова кругом идет!

Манфред набычился, покраснел и засопел. Тео сделал успокаивающий жест руками и продолжил:

– Горный проход Фрезолоне ты поручил охранять Джордано да Квона и его брату, чью женушку ты нагло совратил, обрюхатил и опозорил, не так ли?.. – Манфред отвел глаза в сторону и не ответил на прямой вопрос своего советника. Анибальди усмехнулся и продолжил. – Нет нужды отвечать, когда и так все ясно! Именно граф Казерта уговорил Джордано увести войска и открыть вход в горные части твоего королевства. Шарль уже втягивается к нам!..

Фрезолоне. Армия Шарля де Анжу. То же время.

Шарль спокойно окинул взглядом советников, командующих и знатных владетелей, прибывших под его знамена по приказу его брата – короля Людовика. Он коротко кивал многим из них, перебрасывался веселыми и малозначащими шутками с некоторыми рыцарями, был весел и бодр.

– Прошу вас, мессиры, присаживаться! – Он опустился в походное кресло с высокой резкой спинкой, изображавшей страдания Христа. – Слуги подадут нам вина, чтобы мы могли с приятностью обсудить наши скорбные дела… – ему определенно понравилась его же шутка, Шарль крякнул и, вытерев слезинку, набежавшую в уголке левого глаза, коротким круговым жестом приказал слугам подавать вино и ухаживать за сеньорами. Дождавшись, пока приглашенные на совет рассядутся по местам, а слуги разольют вино по кубкам и удалятся из огромной походной палатки, расшитой лилиями Капетингов, граф, а теперь уже король Обеих Сицилий с довольным видом отпил вина и, вытерев губы рукавом своей парадной гербовой котты, произнес. – Сегодня мы начали великий поход, о котором, я уверен, будут слагать легенды, а менестрели будут исполнять сирвенты и тревожить сердца многим дамам Европы! – Он кивнул Гоше де Белло, который встал и, поклонившись ему и гостям, заговорил:

– Мессиры! Ситуация складывается таким образом, что только резким и быстрым маршем мы сможем переломить ситуацию, складывающуюся, пока, увы, не в нашу пользу…

Гости и военачальники возбужденно загудели, брякая кубками и переговариваясь между собой.

Шарль непринужденно улыбнулся и, потерев руки, добавил:

– Мессир де Белло мой казначей и ведает, пожалуй, самым главным, что может быть на войне – финансами… – Все замолчали и уставились на Шарля и Гоше, который развернул большой свиток, внимательно уперся в него глазами и, шевеля губами, несколько минут молча разглядывал его, после чего, посмотрел на собравшихся и сказал:

– Итак, мессиры. – Он с опаской покосился на вход в палатку, но успокоился и заговорил, монотонно выдавая группы цифр и суммы денежного вознаграждения, причитающегося каждому командиру, рыцарю, оруженосцы, конюху, арбалетчикам и пикинерам. Сумма получилась довольно-таки внушительная, что вызвало удивление на лицах многих из командиров. Лишь Ги де Леви, переглянувшись мельком с Лукой де Сент-Эньяном, был спокоен и излучал благодушие, расточая улыбки направо и налево. Гоше перешел к конкретным цифрам довольствия. Он наклонился к бумаге, буквально касаясь носом строчек, и затараторил. – Его величество Шарль де Анжу и де Провен, Божьей милостью и волею его святейшества король Обеих Сицилий, повелевает произвести шевоше сроком до трех условленных месяцев начиная с сегодняшнего дня и определяет следующие величины жалования для сеньоров рыцарей и остальных людей, откликнувшихся на его призыв. – Гоше облизал губы, мельком посмотрел на собравшихся и, убедившись, что они все внимательно прислушиваются к его словам, продолжил свое монотонное изложение. – Мессиры баннереты получают шесть унций золота за один месяц шевоше, рыцари-башельеры – четыре унции золота, оруженосцы, конюшие и конные арбалетчики получают по две унции золота, восемнадцать таренов для пеших арбалетчиков и пикинеров… – казначей оторвался от бумаг и посмотрел на командиров, собравшихся в палатке. – Напоминаю, сеньоры, что в одну унцию входят тридцать таренов или пять флоринов, коли, у нас начнутся, не приведи Господь, проблемы с денежным запасом казны шевоше.

Сеньоры возбужденно зашумели, обсуждая цифры довольствия. Богатым рыцарям не очень понравилось, что разница с однощитовыми и бедными воинами составляла каких-то жалких две унции, но Шарль решительно прервал их, напомнив о своем феодальном долге.

Гоше де Белло, посчитав свою миссию выполненной, кивком головы передал очередь вице-маршалу армии Адаму де Фурру. Тот, слегка прокашлявшись, встал и, высоко подняв руку над головой, попросил всех послушать его слова. Совет снова умолк и стал внимательно смотреть на него. Адам покраснел, смутился, но быстро собрался и заговорил, словно пугаясь своего неожиданно громкого голоса:

– Можете быть спокойны, сеньоры! Мы, как и обещали, удерживали и будем впредь удерживать цены оружейников во Флоренции и прилегающих к ней городов. Генуэзцы готовы поставить всем страждущим вооружение и экипировку по довольно-таки умеренным ценам. Шлем-сервильер с кольчужным оплечьем и латным воротником они готовы продавать от шестнадцати до тридцати двух сольди, в зависимости от качества стали и украшений, применяемых на шлеме. Кольчуги от ста двадцати до ста пятидесяти двух сольди, а если брать весь комплект вместе с поножами, латными рукавицами и коттой, проклепанной стальными пластинами, тогда это обойдется в двести сольди…

Рыцари, мало сведущие в арифметике и прочих подсчетах, связанных с разными курсами валют, заволновались, уточняя итоговые суммы в унциях или граммах серебра или золота.

Гоше де Белло, для которого математика была хлебом насущным, громко заявил:

– Сеньоры! Двести сольди равны десяти генуэзским лирам или восьмистам граммам серебра качества Труа!..

Филипп де Кастр, долгое время молча слушавший все доклады и выступления советников Шарля, встал и громко сказал, адресуя свои слова, прежде всего, к графу и вице-маршалу:

– Сир! – Он поклонился. – Мне, как командующему пехотой вашего шевоше, было приятно услышать добрые суммы вознаграждения, адресованного моим молодцам! – Гоше радостно заулыбался, а Адам подбоченился и стал казаться выше на полголовы от гордости. – Но, простите меня, сир, за прямоту! Кто будет брать штурмом замок Арче, который полностью перекрывает перевал и держит защиту всей Апулии, а вместе с ней и Юга Италии?.. – Он придирчиво вглядывался в лица Шарля и его советников. Гоше сразу же опустил голову и стал ковыряться в бумагах, а Адам де Фурр побледнел и