Не в силах оторвать от него взгляд, я сглотнула.

— Да.

— Ты не должна мне доказывать или указывать на это, — сказал он, потом выпрямился. Я мысленно услышала его следующие слова, не произнесенные вслух:

Я уже знаю, что не прожил по-настоящему ни одного дня, Кэти. Мы все знаем это.

Я ахнула от ощущения вторжения его голоса в мое сознание и от мрачности и безнадежности его слов.

— Все вы? — прошептала я.

Он кивнул и сделал шаг назад.

— Все мы.

Дверь открылась, заставив нас прекратить разговор. Вошел доктор Рот, за ним сержант, Нэнси и еще один охранник. Наш разговор немедленно вылетел из моей головы. Увидеть Нэнси и сержанта вместе не сулило ничего хорошего.

Рот подошел прямо к лотку и начал там возиться с инструментами. Кровь в моих венах заледенела, когда он взял скальпель.

— Что происходит?

Нэнси села в кресло в углу с планшетом.

— У нас осталось много незаконченных испытаний, и мы должны двигаться вперед.

Вспомнив последнее испытание со скальпелем, я побледнела.

— Нельзя ли подробнее?

— Теперь, когда вы доказали стабильность мутации, мы можем сосредоточиться на более важном аспекте способностей Лаксенов, — объяснила Нэнси, но я в этот момент смотрела не на нее. Мои глаза были прикованы к доктору Роту. — Дэймон доказал замечательный уровень контроля над Источником, как и ожидалось. Он прошел все свои тесты, и последнее исцеление, которое он провел на тебе, было успешным, но мы должны убедиться, что он может исцелять более тяжелые повреждения, прежде чем сможем выдвинуть это на обсуждение.

Мой желудок опустился и руки задрожали, когда я сжала край стола.

— Что вы имеете в виду?

— Прежде чем сможем ввести это для людей, мы должны убедиться, что он способен исцелять тяжелые повреждения. В противном случае для этого не будет оснований.

О боже.

— Он может исцелять серьезные повреждения, — выпалила я, отпрянув, когда доктор встал передо мной. — Как, думаете вы, мутировала я?

— Иногда это просто счастливая случайность, Кэти.

Сержант Дэшер подошел к другой стороне стола.

Я втянула воздух, но мои легкие, казалось, перестали работать. В «Дедале» с трудом могли повторить мутацию, потому и подвергали Доусона и Бет ужасным опытам, пытаясь заставить Доусона изменять других людей. Чего в «Дедале» не знали, так это того, что для успешного изменения должно быть настоящее желание, необходимость исцелить. Необходимость и желание такой же силы, как любовь. Вот почему это было так трудно повторить.

Я почти сказала им это, чтобы спасти свою собственную шкуру, но потом поняла, что, вероятно, мои слова ничего не изменят. Мне не поверят. За этим не стояло никакой науки. Это делало все связанное с исцелением почти волшебством.

— За последнее время мы узнали, что держать Дэймона в комнате во время процедуры — не очень хорошая идея. Его приведут после того, как мы закончим, — продолжил Дэшер. — Ляг на живот, Кэти.

Мне стало чуть легче, когда я поняла, что было бы слишком трудно перерезать мне горло, пока лежу на животе, но я все еще медлила.

— Что, если он не сможет исцелить меня? Что, если это было всего лишь «счастливой случайностью»?

— Тогда весь этот эксперимент закончится, — бросила Нэнси из своего угла. — Но я думаю, мы с тобой обе знаем, что этого не произойдет.

— Если вы знаете, что этого не произойдет, тогда для чего вам нужно это делать?

Я просто пыталась избежать боли. Я не хотела, чтобы они приводили сюда Дэймона и заставляли его пройти через это. Я видела, что стало с Доусоном, понимала, что это сделало бы с любым.

— Мы должны провести эксперимент, — сказал доктор Рот, его взгляд был сочувственным. — Мы бы усыпили тебя, но не знаем, как это повлияет на процесс.

Мой взгляд повернулся к Арчеру, но он смотрел в другую сторону. Помощи ждать было неоткуда. Это должно произойти, и это станет полной задницей.

— Ложись на живот, Кэти. Чем быстрее ты сделаешь это, тем быстрее все закончится, — сержант Дэшер положил свои руки на стол. — Или мы сами положим тебя на живот.

Я посмотрела вверх, мой взгляд сцепился с его, и я распрямила плечи. Неужели он действительно думал, что я соглашусь добровольно и облегчу для них задачу? Он тоже понял мой настрой.

— Тогда вам придется положить меня на живот, — сказала я ему.

Дэшер уложил меня на живот довольно быстро. Я даже испытала некоторое замешательство от того, как быстро ему удалось перекувырнуть меня при помощи другого охранника, который пришел с ним. Дэшер держал меня за ноги, а охранник пригвоздил мои ладони над головой. Я билась, словно рыба, в течение нескольких секунд, пока не поняла, что это не принесет ничего хорошего.

Все, что я могла поднять, это голову, так что мои глаза находились на уровне груди охранника.

— Для таких, как вы, уготовано специальное местечко в аду.

Никто не ответил — то есть не вслух.

Голос Арчера проник в мою голову.

Закрой глаза, и я скажу тебе, когда нужно сделать глубокий вдох.

Охваченная паникой, не в силах даже сосредоточиться на его словах или задуматься над тем, почему он пытался мне помочь, я затаила дыхание.

Заднюю часть моей футболки подняли, и холодный воздух коснулся моего тела, посылая волны мурашек от спины к плечам.

Господи. Господи. Господи. Мой мозг отключился, страх вцепился в меня острыми, как бритва, когтями.

Кэти!

Холодное лезвие скальпеля опустилось на мою кожу, прямо под лопаткой.

Кэти, сделай глубокий вдох!

Я открыла рот.

Быстрый рывок руки врача, и моя спина загорелась огнем нестерпимо глубокой, жгучей боли, которая расщепляла кожу и мышцы.

Я не сделала глубокий вдох. Не смогла.

Я закричала.

Дэймон

Я чувствовал себя совсем не круто.

Примерно четыре минуты назад мое сердце начало биться как сумасшедшее. Я чувствовал боль в животе и едва мог сосредоточиться на таком простом действии, как ходьба.

Чувство было смутно знакомым. Мне не хватало воздуха. Последний раз я чувствовал себя так паршиво, когда подстрелили Кэт, но сейчас вряд ли причина могла быть в этом.

Здесь она находилась в относительной безопасности, по крайней мере, от случайного нападения психов с оружием, и не было никаких оснований причинять ей вред. Не в настоящий момент. Но я знал о том, что с Бет сделали что-то страшное, чтобы заставить моего брата изменять людей.