Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Боже правый, вот я вытащила вас сюда – и даже не знаю, как начать…
Мистер Бэйсуотер встревожился и, собравшись с духом, вгляделся в лицо пожилой уборщицы. Более четырех десятилетий он защищал свои права холостяка от бесчисленных покушений – и отнюдь не намеревался сдавать позиции сейчас. Однако в лице маленькой седой женщины он не прочел ничего, кроме тревоги.
– Боюсь, я попала в беду, мистер Бэйсуотер, – сказала она.
Достойный шофер ощутил (с некоторой неловкостью) облегчение и естественное для джентльмена желание защитить слабое существо. Да, несомненно, ему было весьма приятно, что дама обратилась к нему за помощью! Он мягко сказал, расправляя усы:
– Так может, вы расскажете мне о своих затруднениях, миссис Харрис?
– Вы – вы же знаете нашего мальчика… я имею в виду малыша Генри?..
– Хм, да, – кивнул мистер Бэйсуотер. – Славный парнишка. Рта зря не раскроет.
– Ну так вот: он не мой. Он вообще ничей!.. – и она, спеша и сбиваясь, рассказала историю мальчика: мерзкие Гассеты, милейшие Шрайберы, похищение ребенка и укрывательство его на судне, наконец, весь план по воссоединению Генри с его отцом.
Когда она закончила свой рассказ, несколько минут царило молчание. Наконец, мистер Бэйсуотер произнес, вновь сбиваясь на говор кокни, выдавший его волнение:
– Господи Исусе! Это, скажу вам, делишки неважнецкие!
– Вы ведь бывали уже в этой Америке, – жалобно сказала миссис Харрис, – неужели ничего нельзя придумать, чтобы как-то его спрятать или протащить мимо всех этих пограничных ужасов?..
– Э-ээ, – сокрушенно отвечал мистер Бэйсуотер, – с ихними парнями это не пройдет. Только хуже сделаете. Коли они ловят вас на попытке их провести, ваша песенка спета. Вот чего, как насчет его папаши? Если мы ему дадим телеграмму, чтоб встречал на пристани, – по крайней мере, он скажет, что это его сын, все ж таки будет уже дело их, американское.
Как ни была встревожена миссис Харрис, она заметила, что мистер Бэйсуотер сказал «мы», а не «вы», и это придало ей толику мужества и спокойствия. Однако ненадолго…
– Но я не знаю его адреса! – простонала она. – Я знаю, где буду жить сама – но это же все! Его отца надо сначала найти, понимаете? Это просто ужас!
– Он самый, – мрачно согласился мистер Бэйсуотер, кивая, – ужас.
В звездном свете сверкнула слезинка, сбежавшая по щеке миссис Харрис.
– Это я во всем виновата, – проговорила она. – Я просто старая упрямая дура. Почему я не подумала об этом прежде?..
– Не говорите так, – мягко возразил мистер Бэйсуотер. – Вы всего лишь хотели помочь мальчику…
На некоторое время он умолк, а потом вдруг сказал:
– Послушайте-ка, миссис Харрис… вы говорили, помнится, что хорошо знаете моего хозяина – маркиза, он ведь действительно приглашал вас на коктейль в капитанскую каюту?
Миссис Харрис покосилась на элегантного шофера: уж не намекает ли он на сословные различия между ними?..
– Это правда, – спокойно ответила она, – а почему бы и нет? Мы с маркизом давние друзья, еще с Парижа.
– Прекрасно! – воскликнул мистер Бэйсуотер, возбужденный собственной придумкой до того, что опять сбился на миг с изысканного языка джентльменов на говорок простых кокни. – Если вы его так хорошо знаете – почему бы вам не попросить о помощи его самого?
– Его? Маркиза? Чем он может помочь? Он, конечно, милый и он мой добрый знакомый – но именно поэтому я не хочу, чтобы его сослали на этот самый Эллис-Айленд, или как его там.
– Да как же вы не понимаете, – взволнованно принялся объяснять мистер Бэйсуотер, – он ведь дипломат!
– Ну так и что же? – миссис Харрис от расстройства соображала в этот день хуже обычного. – При чем тут это?
– А это значит, что у него есть, конечно, паспорт – специальный, дипломатический, – но никто в этот паспорт не заглядывает и никто никаких вопросов не задает – никогда! Он – Очень Важная Персона, он и ходит-то все больше по ковровым дорожкам! Вот послушайте, в прошлый раз я приехал сюда с «Сильвер Клауд» пятьдесят третьего года, у него еще прокладка на третьем цилиндре была слабовата; и с нами был еще сэр Джеральд Грэнби, тогдашний посол Британии. Так перед ним все просто стелились! Все в один миг – никаких вам таможенников, никакого паспортного контроля! Никаких «Ваши документы, пожалуйста» – только «Приветствуем вас, сэр Джеральд», «Добро пожаловать в Соединенные Штаты, сэр Джеральд» и «Не беспокойтесь о багаже, сэр Джеральд! Можем мы еще чем-то помочь вам, сэр Джеральд? Прошу вас сюда, сэр Джеральд, ваше авто подано». С дипломатическим паспортом и важным титулом все идет легче легкого. На американцев титулы и звания производят впечатление. А мой босс – не просто посол, он еще и настоящий французский маркиз! Да они паренька и не заметят – а заметят, так ничего не скажут. Так что просите маркиза. Готов спорить, он согласится вам помочь. Настоящий джентльмен. Ну а потом, когда он выведет малыша с причала, вам останется только забрать его – и все в порядке. Что вы на это скажете?
Миссис Харрис взирала на него блестящими – и уже не от слез – хитрыми глазками.
– Мистер Бэйсуотер! – воскликнула она. – Дайте я вас расцелую!
На миг достойным шофером вновь овладели холостяцкие страхи, но, видя, как искренне радуется миссис Харрис, он отринул эти страхи и, потрепав ее по руке, ответил:
– Приберегите поцелуйчики на потом, милочка, – если все получится, тогда и расцелуете.
10
Итак, во второй раз за последние сутки миссис Харрис пришлось рассказать печальную повесть о малыше Генри, его пропавшем отце и о похищении и бегстве – на сей раз она излагала все это маркизу Ипполиту де Шассань, Чрезвычайному и полномочному послу Республики Франция в Соединенных Штатах, сидя в роскошных апартаментах первого класса.
Седой дипломат выслушал повествование, не перебивая и не задавая вопросов, он только время от времени задумчиво дергал себя за ус или поглаживал кустистые снежно-белые брови. По его необычайно молодым голубым глазам нельзя было угадать, позабавила или рассердила его просьба включить в свою свиту неизвестного англо-американского полусироту без каких-либо бумаг – и это в качестве первого деяния в роли представителя Франции в чужой державе.
Когда наконец миссис Харрис завершила рассказ о том, что ей удалось натворить, и упомянула совет мистера Бэйсуотера, маркиз, минуту подумав, промолвил:
– Это был очень добрый поступок – но, боюсь, несколько необдуманный, вы не находите?
Миссис Харрис всплеснула руками.
– Боже мой, будто я сама не понимаю! Наверно, я заслужила хорошую встрепку – но, сэр, если б вы только слышали, как он плакал, когда они его лупили, видели, как он голодал, – скажите, разве вы поступили бы иначе?
Маркиз только