— Что случилось? — спросила у кого-то Алиса.

— Не знаю! Говорят, большой катер увели. Вверх по Реке. Тогда, подумал Бартон, меня огрел тот, кто стоял на стреме. Он был уверен, что кражу совершили свои же. Вряд ли кто-то мог пробраться на борт незамеченным. Со времен налета по ночам здесь всегда работают сонары, радар, инфракрасные детекторы. Операторы не смеют глаз сомкнуть. Последнего, кто уснул на посту десять лет назад, скинули в Реку через две минуты после разоблачения.

В рубке Бартону пришлось подождать, пока король найдет минуту и для него. Выслушав доклад о происшедшем, Иоанн не проявил никакого сочувствия: он был вне себя, бранился, отдавал приказы, топотал по рубке.

— Ступай в лазарет, Гвалхгвинн, — велел он. — Если доктор сочтет тебя негодным для службы, пусть тебя заменит Демагтс. Все равно от десантников теперь толку чуть.

— Да, сир, — сказал Бартон и отправился в госпиталь на палубе «В».

Доктор Доил просветил ему череп рентгеном, очистил и перевязал рану на голове и велел полежать.

— Ни контузии, ни трещины нет. Нужен только покой. Бартон лег. Вскоре в динамиках раздался голос Струбвелла. Отсутствует двенадцать человек: семеро мужчин и пятеро женщин.

Тут включился Иоанн, слишком злой, как видно, чтобы позволить перечислить их имена первому помощнику. Трясущимся голосом он аттестовал пропавших как «неверных собак, мятежных свиней, подлых вонючих хорьков, трусливых шакалов и желтобрюхих гиен».

— Прямо зверинец, — сказал Бартон Алисе.

Последовал список имен. Все они были предполагаемые агенты, все говорили, что жили после 1983 года.

Иоанн считал, что они сбежали из страха перед боем.

Не будь он так взбешен, он сообразил бы, что эти двенадцать не раз доказывали свое мужество на деле.

Бартон-то знал, почему они сбежали. Они хотят побыстрей добраться до башни и не хотят участвовать в ненужном им бою. Поэтому они угнали катер и несутся вверх по Реке со всей возможной скоростью. И надеются, конечно, при этом, что Иоанн не погонится за ними, опасаясь Клеменса.

Иоанн действительно боялся, как бы «Ненаёмный» не прошел через пролив, пока «Рекс» будет гоняться за катером. Однако у часовых на тропе над проливом была рация, и они сразу доложили бы, если бы противник вошел в ущелье. Но если «Рекс» уйдет слишком далеко вверх, он не успеет вернуться, чтобы блокировать Клеменса.

Учитывая все это, Иоанн все же решил рискнуть. Он не даст дезертирам уйти безнаказанно. Катер нужен ему для боя. Кроме того, королю отчаянно хочется догнать и покарать беглецов.

В былые времена на Земле он велел бы их пытать. Он бы и сейчас охотно предал их дыбе, колесу и огню, но знал, что его команда — большинство ее во всяком случае — такого варварства не потерпит.

Ему позволят разве что расстрелять этих двенадцать, хотя и с тяжелым сердцем — надо же поддерживать дисциплину. Да и кража катера усугубила вину беглецов.

Бартон застонал.

— Что с тобой, милый? — спросила Алиса.

— Ничего, уже прошло.

Здесь были другие сестры, поэтому он не сказал ей о том, что только сейчас пришло ему в голову: ведь Струбвелл-то остался на борту. Почему? Почему он не ушел с другими агентами?

А Подебрад? Подебрад, чешский инженер, главный подозреваемый? Его тоже не было в списке.

Вот еще один вопрос из тех многих, которые Бартон задаст когда-нибудь схваченному агенту. Может, и не нужно ждать этого «когда-нибудь». Почему бы не пойти к Иоанну теперь же и не сказать ему всю правду? Иоанн посадит Струбвелла и Подебрада под замок и подвергнет их допросу без всякого там крючкотворства и проволочек.

Нет. Сейчас нельзя. Иоанн не успеет допросить их. Надо подождать, пока не кончится бой. Кроме того, эти двое могут просто покончить с собой.

Пойдут ли они на это — теперь, когда воскрешений больше нет?

Все возможно. Если жители долины больше не оживают, это еще не значит, что не оживают агенты. Они могут воскреснуть далеко отсюда, в обширных подземельях башни.

Но Бартон в это не верил. Если бы агенты воскресали там, они сразу бы прибегли к самоубийству, а не садились бы на колесный пароход, чтобы доехать до башни.

Бартон собирался, если переживет бой вместе со Струбвеллом и Подебрадом, захватить их врасплох и оглушить, не дав им включить мысленный код, выпускающий яд из черного шарика в мозгу — а когда они начнут приходить в себя, гипнотизировать их.

Все это хорошо. Но пока остается вопрос: почему те двенадцать сбежали, а эти двое остались?

Не для того ли, чтобы совершить диверсию в случае, если Иоанн погонится за беглецами?

Похоже, это единственное объяснение. Значит, надо идти к Иоанну и разоблачать их.

Но поверит ли ему Иоанн? Не подумает ли, что удар по голове повредил Бартону мозги?

Возможно — но он поверит, когда Бартон призовет в свидетели Алису, Казза, Лоху, Фрайгейта, Нура, Лондона и Умслопогааса.

К тому времени, однако, Струбвелл и Подебрад могут догадаться о происходящем и скрыться. Хуже того, они могут взорвать пароход — или что они там еще замышляют.

Бартон поманил пальцем Алису и тихо велел ей передать Нуру эль-Музафиру, чтобы тот приставил кого-нибудь из их группы к Подебраду в котельной и к Струбвеллу в рубке. При подозрительных действиях, угрожающих судну, подозреваемых следует оглушить ударом по голове. А если такой возможности не представится, то застрелить их или заколоть.

— Но почему? — округлила глаза Алиса.

— После объясню! — рявкнул Бартон. — Иди, не то поздно будет!

Нур поймет, что означает этот приказ. И постарается его выполнить. Не так-то легко будет послать кого-то в котельную и в рубку. Сейчас все стоят на своих местах. Уйти с поста без разрешения было бы тяжким преступлением. Нуру придется придумать что-нибудь, и быстро.

— Есть! — сказал вдруг Бартон. И соединился по госпитальному телефону с рубкой. Связист хотел позвать Струбвелла, но Бартон настоял на разговоре с королем. Иоанн, придя в большое раздражение, все же внял просьбе Бартона и спустился в наблюдательную. Там он отключил связь с рубкой — теперь их никто не услышит, если на линии нет подслушивающих «жучков».

— Сир, — сказал Бартон, — вот что я думаю. А вдруг дезертиры заложили бомбу где-то на пароходе? Если они увидят, что мы их вот-вот схватим, они передадут по радио кодированный сигнал, и бомба взорвется.

Иоанн помолчал и спросил голосом чуть выше обычного:

— Думаешь, такая возможность есть?

— Если я додумался до этого, почему не могли додуматься они?

— Я сейчас же объявлю поиск. Если ты в силах, присоединяйся. Иоанн повесил трубку. Минутой позже в динамиках загремел голос Струбвелла, приказывающего обследовать каждый дюйм судна на предмет взрывных устройств. Офицерам предписывалось немедленно организовать поисковые партии. Струбвелл назначил каждому свой участок.