— Я, пожалуй, к Кристинке заскочу на пару минут, — озабоченно ответил Петр Данилович, отстраненно похлопав жену по руке.

***

Оказавшись под надежной защитой стен собственной спальни, Кристина в кои-то веки вспомнила про свой ноутбук, включила его и задумчиво застыла над папкой «Входящие» в своем почтовом ящике: несколько писем от подруг, одно от Игоря. Он как всегда был эмоционален, многословен и излишне дотошен, когда дело касалось танцев. Даже сейчас его исчерпывающие рассуждения и описания вызвали у девушки искреннюю улыбку. Что ж, по крайней мере насчет их выступления на свадьбе переживать не приходится — тут на Игоря можно было положиться полностью. Единственное, что ее смущало, это его излишняя болтливость и ранимость. Иногда от пары проведенных с ним часов можно было умом тронуться, но по крайней мере он уж точно не станет к Кристине приставать, а это значит, что с ним будет спокойно и безопасно. Просто придется набраться терпения в очередной дружеской беседе на тему вроде: «Почему девушек так сложно понять?» или «Это правда, что всех девушек интересуют только деньги?». Кристина снова невольно рассмеялась, уже внутренне готовя себя к развернутым ответам на весь этот наивный романтический бред, взяла мобильный и нашла в адресной книге имя приятеля и давнишнего партнера по танцам. Она уже готова была набрать его номер, когда в комнату вдруг постучали и тут же дернули ручку. Сердце Кристины шевельнулось где-то в животе.

— Кто там?

— Ты чего запираешься? — послышался суровый тон отца.

— Пап… Иду! — с радостным облегчением крикнула она и подбежала к двери.

— Что за повышенные меры безопасности? — с легкой иронией в голосе поинтересовался папа.

— Ну, знаешь… Мы все-таки не у себя дома…

— Смотрю ты вдруг повеселела… Я-то спешил спасать тебя от подростковой депрессии…

Кристина картинно закатила глаза и поджала губки. Впрочем, лицо ее тут же просияло. Редко когда удавалось видеть папу таким беззаботным и веселым.

— Иной раз, пока тебя дождешься, уже в пору вешаться. Подростковый возраст-то уже давно прошел… — упрекнула она его со снисходительной улыбкой.

— И то правда… — всерьез тяжко вздохнул он, оглядел ее комнату и направился к креслу.

— Ну, рассказывай! — усевшись, начал он.

— О чем это еще? — изобразила полное недоумение Кристина, вернувшись на свое место за письменным столом и развернувшись к отцу полубоком.

— О том, что с тобой творится в последнее время…

Кристина по-деловому сцепила на груди руки и непонимающе уставилась на отца, хотя все внутренности у нее сковало льдом.

— О Гете что ли пришел поговорить? — съехидничала она.

— Нет. О тебе. Давно не видел тебя такой нервной.

— Все от безделия, пап. Честно. Мне тут ужасно скучно… Пока вас не было, я по городу гуляла, а теперь настроения нет… Заняться здесь нечем… Ну, или не могу себя заставить взяться за какое-нибудь дело…

— У тебя все документы для Австрии готовы?

— Конечно. Давно. Не беспокойся. Правда. Все будет нормально… А можно лучше я тебя спрошу?

— Конечно…

— Пап, ты Ларису любишь?

— Кристин…

— Что?

— Я знаю, что для тебя эта тема…

— Да вовсе нет, пап! Я же не о том! Я правда тебя спрашиваю!

— Почему же ты все сомневаешься, раз уж мы с ней так далеко зашли?

— Ты прав. Извини, — Кристина смутилась и отвернулась к ноутбуку, бессмысленно поерзав мышкой по столу. — Я тут хотела на пару писем ответить и Игорю позвонить… Для разнообразия…

— Слушай… Тебя ведь никто не обидел?

— Меня?! Кто, например? — настороженно встрепенулась Кристина.

— Ну, не знаю… Например, Лука или Матвей…

У Кристины внутри все упало. Она буквально физически ощутила, как кровь отливает от ее лица и во всем теле образуется предобморочная невесомость. Какое счастье, что она оказалась спиной к отцу! Благодаря этому у нее в запасе была пара секунд, чтобы взять себя в руки, кое-что обдумать и повернуться, изобразив на лице полную беспечность и недоумение.

— Что? Да я с ними и не общалась практически… Они на работе постоянно торчат.

— Честно говоря, не нравятся они мне. Оба, — категорично заявил отец как отрезал.

Кристина ошарашенно выкатила глаза и растерянно пожала плечами, надеясь, что это вышло достаточно убедительно, потому что шуточки с отцом были плохи.

— Даже не знаю, что на это сказать…

— Не связывайся с ними особенно. Ладно?

— А… Почему? — быстро изобразив хитрое любопытство, улыбнулась она.

— Потому.

— Ясно. Вернее, так точно, господин прокурор! — она взяла под козырек и подарила отцу ослепительную улыбку, зная, что та способна отвлечь его от любых даже серьезных изъянов в ее актерской игре. — А, кстати, можно тебя еще кое о чем спросить? Это деликатный вопрос вообще-то…

— Я весь внимание…

— Ты ведь… заключил брачный контракт?

Петр Данилович как-то подозрительно долго смотрел на дочь, сузив глаза. Кристина почувствовала себя еще хуже, чем за все эти последние безумные дни вместе взятые.

— А как ты сама думаешь? — наконец строго поинтересовался он.

— Надеюсь, заключил! Я бы заключила! — тут же выдала Кристина, готовая ко всему.

Отец ехидно усмехнулся.

— Ты точно не хочешь заняться юриспруденцией?

— Точно! — с деланным отвращением решительно заявила Кристина.

— А жаль… Далеко бы пошла с твоим прагматизмом в восемнадцать-то лет.

Кристина самодовольно улыбнулась, но отец быстро прервал ее веселость, резко сменив тон с беспечного на нарочито серьезный.

— Знаешь, я все-таки хочу тебя попросить… Будь добра, больше не упоминать имя Ларисы в неуважительном тоне и контексте.

— Да я вовсе не…

— Все. Давай закончим уже эту тему. Я довольно долго был с тобой терпелив.

Кристина возмущенно открыла было рот, чтобы снова что-то возразить, но отец встал, явно давая понять, что разговор окончен.

— Рад, что с тобой все в порядке. Надеюсь, что это правда.

Он поспешно вышел из комнаты, бросив на нее последний суровый взгляд уже из холла. Когда дверь за ним закрылась, Кристина, чувствуя себя совершенно обессиленной, закинула назад голову и закрыла глаза. Боже, о чем она только думала, когда собиралась пожаловаться ему на Матвея и Луку?! Сознайся она хоть в чем-нибудь, хоть в какой-нибудь мелочи, он непременно выведал бы у нее все, даже не дав ей опомниться, а потом он бы всех их возненавидел, только им попытался бы сломать жизнь, а ее презирал бы до конца своих дней. Видно, ее разум совсем помутился от обиды и страха, если она забыла, что из себя представляет ее отец. Опомнившись вдруг, она поспешно встала и снова заперла к себе дверь. Она прижалась к ее холодной поверхности пылающим лбом и почти беззвучно, но зло прошептала: «Чертова дурочка!». Картины жестокости Луки никак не выходили у нее из головы, но на их фоне воспоминания о его нежности, страсти и ласковых словах, возможно, оброненных случайно или из какого-то неведомого ей коварства, почему-то дарили надежду. Вдруг он мог бы измениться ради нее… ведь она совсем не такая, как те девушки, с которыми он имел дело. Или… нет?