Одни педагоги по вокалу говорят, что надо петь ногами, другие — животом, третьи — спиной. Кобзон поет всем организмом. Поэтому — легко, как и говорит. Говорит, кстати, очень хорошо.

Музыкальность: ощущение такое, что у него внутри звучит виолончель

Стиль: скупой жест, скупая мимика.

Сегодня многие певцы замечательно двигаются, танцуют. Это прекрасно. У Кобзона другой стиль. Он стоит. И поет. Скупой жест, скупая мимика. Не «выпячивает» голос, не демонстрирует актерское мастерство, не «выступает». Только поет. Так, как будто и сам слушает песню вместе со зрительным залом. И такая манера оказывается очень современной. Мы его слушаем и тоже «внутренне поем», словно сливаясь с его исполнением. Может, в этом главный секрет успеха?

Стоп, стоп!.. Что-то тут не совсем так. Эти слова скорее про прежнего Кобзона. А он за последние годы очень изменился. Стал еще мощнее, глубже… Словом, пришло время прямо и определенно назвать главную причину успеха артиста Иосифа Кобзона: гениальность!

Талант: все понимают, что он поет о них, сидящих сейчас в зале, об их жизни и бедах.

В Центральном доме актера — вечер памяти Маргариты Александровны Эскиной. Она была многолетним и всеми любимым директором этого дома, поэтому зал переполнен: знаменитые актеры, режиссеры, театральные деятели. Желающих выступить много, некоторые говорят долго, другие читают короткие стихи, кто-то поет одну песню… Выходит Кобзон. Его здесь любят. Он для драматических артистов свой, не «чистый вокалист». Исполняет две песни. Не отпускают. Говорит:

— Тогда романс, имеющий отношение не к Маргарите Александровне, а ко всей нашей культуре. Беранже. «Нищая».

Произведение длинное, шесть куплетов. Рядом со мной сидит очаровательная Юлия Рутберг.

— Я тоже люблю Кобзона, но чувство меры… — тихо говорит она.

Я тоже тихо:

— Песня такая.

Кобзон допел, зал и не думает с ним расставаться.

— Что вам спеть?

Голос из зала:

— «My Way».

Кобзон поет. И тут начинается что-то непонятное. Все понимают, что он поет о них, сидящих сейчас в зале, об их жизни и бедах. Не дали роль, а я бы мог… Теперь время ушло. Но это мой путь!.. И звания ждал столько лет… Но это мой путь!.. Квартира, путевки — все не мне… Но это мой путь! Обиды, сплетни… Сколько раз режиссер меня «не видел» … Но это мой путь! И я с него не сверну!

Зал встал. Слезы у многих в глазах. Мы орем (да-да, именно так!). И моя любимая Юля тоже. Я ее после этого еще больше люблю.

А ведь Кобзон «просто» пел. В чем же тут секрет? Ответ на этот вопрос в другой истории.

…Фестиваль в Португалии. Артисты из 60 стран. Концерты идут на стадионах по 5–6 часов. Нашему коллективу во главе с Кобзоном выделено максимальное время — 20 минут. Из них самому Кобзону — шесть минут на две песни. А в результате наши артисты выступали 50 минут, и Кобзон спел 8 песен в финале.

Память: Кобзон говорил по-болгарски, чешски, венгерски, а артисты отвечали по-русски.

К своему 50-летию Кобзон решил провести концерт со звездами из разных стран. Пригласил Хайта написать конферанс, а меня — режиссером. Разослали приглашения, все нашли время, приехали. По уверениям Госконцерта, это был первый случай, когда все согласились при скромных гонорарах. А ведь приехали действительно звезды: Лили Иванова и Бисер Киров (Болгария), Дан Спэтару (Румыния), Ева Пиларова и Карел Готт (Чехословакия), Джордже Марьянович (Югославия), Янош Коош (Венгрия).

Как известно, Хайт «воду» не писал. Десять страниц плотного репризного текста с короткими смешными вставками, где Кобзон говорил по-болгарски, чешски, венгерски и т. п., а артисты отвечали по-русски. Я раздал тексты артистам, все выучили, а Кобзону — некогда. Он занят встречей гостей, лично проверяет, чтобы у каждого в артистической были кофе, чай, вода, бутерброды. Все за свой счет. Настает день премьеры. Я в панике. Кобзон зовет меня в артистическую, переодевается и говорит:

— Прочитай мне, пожалуйста, конферанс.

Я прочитал. Он гримируется.

— Еще раз.

Я прочитал еще раз.

Кобзон на концерте ничего не забыл. И еще добавил кое-что от себя.

Сам он выступал в конце программы. Все участники подходили поближе к сцене и слушали его.

Лили Иванова сказала мне тогда:

— Не думай, что мы приехали из-за денег. Мы все любим его.

Благотворительность: походы по кабинетам районных и городских властей, министерств и ведомств.

Благотворительность — какое красивое слово! Особенно, если произнести его медленно. Огромное количество звонков и просьб! А просят, потому что знают: Иосиф Давыдович старается не отказывать.

По религиозной традиции благотворительность должна совершаться без шумихи, тихо и скромно. В этом смысле Кобзон — глубоко верующий человек. Никто не знает, сколько домов сирот он опекал, скольким людям помог в нужде, болезни и старости, сколько тратил на строительство аптек с доступными ценами. Буквально в каждом городе есть люди, благодарные ему за жилье, работу, за телефон или устройство ребенка в детский сад, место в больнице, редкое лекарство… Сколько таких людей? Тысячи, может, больше. Мы не знаем. Он никогда об этом не рассказывал. До нас доходила лишь малая толика…

Роман Иванович Романов, известный конферансье, встречает меня во дворе:

— Алик, поздравь меня — скоро выходит моя вторая книжка!

— А деньги на книжку у пенсионера откуда?

— Кобзон дал. И первую книжку тоже он оплатил.

Старейший администратор эстрады Тамара Герзон последние годы жила в бедности и одиночестве. Однажды раздался звонок в дверь. Внесли новый