а по велению души и сердца. И я не вижу ничего дурного в прославлении советского строя, любви к Родине или желания трудиться — что в этом плохого? А сейчас все перевернуто с ног на голову.

Спрашивал его: «Вы хоть когда-нибудь отдыхаете?» А он только улыбался

Меня удивляло, что в самолете, когда мы летим на гастроли 5–7 часов, все спят или отдыхают, а единственный человек, лампочка над которым горит, — это Иосиф Кобзон, он читает газету, журнал или книгу. Я тоже стал на гастроли брать с собой книги. Спрашивал его: «Вы хоть когда-нибудь отдыхаете?» А он улыбался или пожимал плечами.

Когда я был ведущим концерта, то, конечно, задавал ему вопрос: «В программе написано: Иосиф Кобзон, две песни. Сколько будете петь?» — «Да, две песни спою — одну на бис, а еще три — назло». Но не каждый артист может позволить себе сделать это, не каждого артиста захотят долго слушать. А он, сколько бы ни пел, зрители всегда были рады.

Помню, мы летели с ним в Новый Уренгой. Это был день юбилея Щукинского училища, которое потом стало институтом. Мы приехали в аэропорт, сели в какую-то ВИП-комнату. И я понял, что целый день не ел. Но у них не работало кафе, а ничего другого не было. Правда, в этой ВИП-комнате стоял холодильник, в котором продавалась черная икра, а я сижу голодный. Приезжает Иосиф Давыдович: «Ну что, прошло?» — «Нет, не прошло… Сегодня праздничный день, еды нет, а сейчас лететь».

И он купил банку черной икры, так как вообще было нечего есть, и мы с ним вдвоем прямо ложками съели всю банку. Это был самый нескучный вечер в моей жизни и самая потрясающая компания! Потом мы ехали в маленьком автобусике — Кобзон никогда не требовал никаких отдельных машин: если есть — замечательно, если нет — поедем со всеми. Вот мы вместе едем в УАЗике от здания аэропорта до самолета, и я ему рассказываю, какие были гости, кто выступал… А он вдруг говорит: «А я очень боялся, что не проскочу свое 75-летие, потому что огромное количество моих друзей и выдающихся артистов умерли, когда им исполнилось 75 лет». И потом улыбнулся: «Видишь, проскочил». А ему на тот момент было, по-моему, 76 или 77 лет.

Конечно, мы все знали, как мужественно и самоотверженно он борется со своей болезнью. Но все равно продолжал летать, ездить на гастроли по самым отдаленным уголкам страны!

Как-то раз мы пересеклись с ним на концерте в Колонном зале Дома Союзов, и я ему сказал: «Свое 40-летие мечтаю отметить с большим симфоническим оркестром в Колонном зале, и чтобы в этом концерте выступили Вы. Если сможете, приезжайте, пожалуйста». Сказал, будучи уверенным, что он, конечно, не обратит на это внимания. За несколько дней до концерта мы с ним говорили по телефону, он сказал, что приедет, и спросил, какие песни ему спеть, а я ответил: все, что ему захочется. И, к своему стыду, я и в этот раз не был уверен, что он прилетит. Потому что он улетел куда-то далеко, кажется, на Камчатку. И вот концерт начинается — и мне говорят: приехал Иосиф Давыдович. Оказывается, он приехал днем, прорепетировал до меня с оркестром, переоделся, но не поехал домой, дождался начала концерта. И когда я пел песню «А у нас во дворе» из его репертуара, он появился на втором куплете — раздался шквал аплодисментов, и уже второй и третий куплеты мы с ним спели вместе.

А потом он сказал, что хотел бы посвятить Саше в день рождения песню, которая называется «Мой путь». Я стоял с ним рядом на сцене у рояля, а он пел эту песню. У меня комок в горле, и благодарность, и пожелание ему здоровья, потому что он очень плохо себя чувствовал. После этого он спел еще одну песню «Песня не прощается…». И далее мы еще спели вместе с ним и с детьми из группы «Непоседы»: «Пусть всегда будет солнце».

…Когда я думаю об Иосифе Давыдовиче, мне вспоминаются радостные, солнечные ощущения от встреч с ним. Я очень благодарен и детям Иосифа Давыдовича, и его жене Нелли Михайловне Кобзон за то, что они сделали мне бесценный подарок — наручные часы в память о нем — и вручили флешку с его оркестровыми фонограммами.

Теперь в своих концертах я постепенно расширяю репертуар, вставляю в него песни, которые пел Иосиф Кобзон. Я обязательно рассказываю зрителям, что это песни из его репертуара, что это та самая музыка, под которую он пел на сцене, и, наверное, не случайно в том моем концерте он спел замечательную песню «Песня не прощается с тобой». Так вот его песня, его голос не попрощались, а остались с нами. Остались навсегда. Огромное ему спасибо за его блистательный путь и очень красивую творческую жизнь!

Хибла Герзмава

оперная певица, народная артистка РФ, народная артистка Абхазии

Удивительный был человек! С уникальным тембром голоса, большим сердцем и огромным певческим репертуаром! Человек-мощь. Человек-сила. Никогда не забуду «Норд-Ост», его мужество и силу духа!

И мой первый концерт в Кремле и его поддержку никогда не забуду! 2017 год, я позвонила Иосифу Давыдовичу и пригласила быть специальным гостем, он согласился, и мы сразу же решили, что исполним «Подмосковные вечера». Для меня это было большим счастьем и честью. Во время исполнения джазовой композиции «Smile» Ч. Чаплина, которую я посвящала своим очень рано ушедшим родителям и едва сдерживала слезы, увидела за кулисами Иосифа Давыдовича. И почувствовала поистине отцовскую защиту, исходящую от него. Теперь, когда на концертах я пою это произведение, то всегда посвящаю его родителям и Кобзону.

В тот вечер он сказал очень много важных и теплых слов в мой адрес с главной сцены нашей страны. Буду