А это значило, что мне предстоит нанести очень много ударов, прежде чем тварь свалится без сил.

Чтобы чуть ускорить процесс, я сделал свой тесак зубчатым. И теперь он оставлял не обычные, а рваные раны.

Так что каждое удачное попадание заставляло толстяка терять всё больше крови.

Но даже, когда на его шкуре заалели раны от не менее чем десятка порезов, он всё ещё не выглядел хоть немного измотанным.

И мне приходилось раз за разом повторять свои выпады. И не забывать об осторожности.

Конечно, уклоняться от мощных челюстей и когтей монстра было не трудно. Но у толстяка были и другие сюрпризы. Один раз он даже чуть меня не подловил.

Всё потому, что я не сразу заметил под его длинной шерстью две ниши, из которых он выпускал тонкие длинные иглы. Разумеется, ядовитые.

И вот они как раз летели в меня уже со скоростью, которой позавидовали бы самые быстрые прыгуны.

Но, в конце концов, сдох и он, прохрипев напоследок что-то типа: «Бобр курва, я пердоле».

Что он хотел этим сказать?

Чёрт его знает. А мы со жнецами тем временем продвигались всё глубже в заражённый лес, прямо к сердцу очага скверны.

— Очень странно, — Прохор начал заметно нервничать, когда прошло уже десять минут, а никаких криков полных ужаса он ещё не услышал.

Как и не увидел драпающего со всех ног Макса.

По расчётам лидера Чистилища, к этому моменту самоуверенный Рихтер уже должен был нарваться как минимум на одну стаю прыгунов.

А скорее всего, на две… и это хорошо, если ему повезло сразу не попасть в ловушку хищных ядовитых деревьев или чего-то похуже.

Но ещё больше его удивляло безмятежное спокойствие на лице Ольги. Она что не понимает, что её родственник, или кем бы он там ни был, отправился на верную смерть?

— Что странно? — переспросила она, невинно хлопая ресницами.

— Странно, что мы не слышим звуков борьбы. Сожрали его уже что ли?.. — напряжённо ответил Прохор.

Несмотря на то, что Макс ему совсем не нравился, если он так глупо здесь погибнет… Нет, Прохор этого допускать не собирался. Тем более на глазах у Ольги.

Последнее, чего он хотел, — расстроить эту девушку.

А если этот Макс умрёт, он ещё и будет чувствовать себя виноватым перед ней. Что всё-таки позволил тому эту самоубийственную вылазку.

Но Ольга лишь беззаботно отмахнулась.

— Не волнуйся. Ты не знаешь дядюшку. Он умеет за себя постоять.

Такое легкомысленное отношение к происходящему Прохора только взбесило. Это у них семейное что ли? Так что ответил он неожиданно резко:

— Это ты не осознаёшь, насколько опасны мутанты в очагах! Там даже трава опасна! — он от волнения даже стал ходить перед Ольгой взад-вперёд. — И даже монстры размером с кошку могут стаей загрызть практически любого, даже боевого мага уровнем слабее магистра. А там и опасней существа водятся.

На секунду в глазах Ольги мелькнуло беспокойство, но затем оно снова уступило место уверенности.

— Готова поручиться, что с ним всё хорошо, — улыбнулась она.

Откуда только в ней такая убеждённость?

Прохору это было совершенно непонятно. Почему она так сильно верит в этого Макса? Больше чем его профессиональному мнению…

Бесит!

Ладно. Неважно.

Он прямо сейчас докажет ей свою правоту. Тем более, что ждать больше нельзя. Вполне возможно, что они и так уже опоздали.

Так что он коротко кивнул своей команде из четырёх бойцов:

— Ребята, выдвигаемся. Нужно проверить, что там, — после чего повернулся к Ольге и коротко приказал, — а ты оставайся здесь. К очагу не подходи ближе ни на шаг, — он кинул ей ключи от своего внедорожника, — лучше вообще заберись в машину и в случае любой опасности сразу уезжай.

Ольга пожала плечами. Она всё ещё не сомневалась, что зря Прохор всё это затеял, но спорить уже не хотела. Этих мужчин, если они вобьют себе что-то в голову, не переубедить.

Так что, ничуть не переживая, она молча залезла в машину и включила на смартфоне новую серию своего любимого сериала.

Пока мы добирались до центра очага, на пути нам попались ещё целых два толстяка. На этот раз похожие на огромных вепря и енота. Причём напали они одновременно. И не только друг с другом, но и с целыми двумя стаями прыгунов.

Что, впрочем, ожидаемо. Мутировавшее зверьё стремилось не подпустить меня ближе к ядру.

Я вновь приказал жнецам разбираться только с прыгунами, ну и ещё с агрессивными растениями, которые путались под ногами.

А толстяков взял на себя.

Тот, что смутно напоминал мне кабана, сумел удивить. Скоростью он почти не уступал мелким вертлявым прыгунам. Особенно быстро он атаковал своей клыкастой пастью и острыми рогами на лбу. Резкими рывками, которые обычный человеческий глаз даже бы не различил.

Мне приходилось уклоняться от яростного зверя, чувствуя себя при этом то ли матадором, то ли дрессировщиком.

А ведь был ещё и второй.

К счастью, енот или, скорее, скунс не удивил меня ничем серьёзным, только лишь выпускал облака яда в перерывах между попытками отгрызть мне ногу.

А яд для некроманта — сущая ерунда. У нас, можно сказать, врождённый резист к большинству из них. А уж после надлежащего обучения — тем более.

Так что я даже от него не уклонялся, полностью сосредоточившись на кабане.

Я уже приготовился, что потрачу на этих двоих в два раза больше времени, чем на бобра, но, видимо, извращённая природа этого места заботилась о чём-то вроде баланса, так что вепрь оказался вовсе не таким выносливым, как его собратья. И мне хватило лишь двенадцати ударов, чтобы его убить.

Ну а енот хоть и выдержал больше ранений, но оказался столь неповоротливым, что я