Он берет мое лицо в ладони и дарит мне самый нежный поцелуй.

– У нас есть шанс на еще одно, последнее, прекрасное событие, моя волшебная королева. Пусть так и будет.

Большим пальцем Джеб стирает влагу с моих морщинистых щек.

Я стискиваю зубы и протягиваю ему прозрачный шарик.

Не сводя с меня глаз, Джеб сдавливает его, высвобождая запах тоски и соли, и произносит слова, которые заучил наизусть за последнюю неделю: он хочет вновь увидеть сон, который видел в нашу первую брачную ночь, чтобы мы могли в последний раз побыть вместе, молодые и свободные… и чтобы потом умереть, не просыпаясь.

Я едва успеваю закрыть глаза, когда оказываюсь там, внутри его комнаты грез, где мы провели медовый месяц. Меня окружают серебряные колонны, увитые лиловыми гирляндами. Рядом со мной, под аркой, увитой фиолетовым и белым тюлем, стоит плетеная скамья; блестящие карнавальные маски свисают с потолка на шнурах разной длины – фиолетовых, черных, серебряных.

Мне снова двадцать один год, и я в свадебном платье. Белые жемчуга, кружева, брызги фиолетовой краски… Я только что развязала волшебную ленточку на коробке, которую держу в руке, и вокруг меня танцуют сверкающие золотистые буквы:

То, что я надеялся подарить тебе:

1. Волшебная свадьба…

Все мои недавние страхи и печали исчезают, когда рядом со мной появляется двадцатитрехлетний Джеб в смокинге. Гладкая оливковая кожа, мускулистое тело, блестящий лабрет… Он полон жизни и энергии. Сглатывая слезы радости, я поднимаю левую руку, на которой надето кольцо.

Джеб улыбается, играя ямочками на щеках. Мы клянемся, что будем любить друг друга, пока смерть не разлучит нас, а потом он притягивает меня к себе и целует. Между нами проскакивает электрическая искра. Меня охватывают шок и неожиданность, и я вся горю от его тепла и запаха – совсем как в первый раз, когда узнала, каковы на вкус губы Джеба. Мы опускаемся на скамью и даем волю страсти, пока не выбиваемся из сил. Потом мы касаемся лиц друг друга, обмениваемся нежными поцелуями, шепчем ласковые слова. Мы наслаждаемся каждым моментом, каждым взглядом, каждой улыбкой и вздохом. Мы больше не два отдельных существа, а единая сила.

Мы лежим в объятиях друг друга, а мир вокруг меняется. Это по-прежнему комната Джеба – хотя декорации становятся другими, позволяя нам пережить всё, что сбылось с тех пор. Корзинка для пикника, стоящая на полу, делается невесомой и взмывает в воздух. Джеб развязывает ленточку на ручке, выпуская новую сверкающую вереницу слов:

2. Пикники на озере с твоей семьей…

Мы идем по зеленому лугу, вслед за летящей корзинкой, и смеемся вместе с папой и мамой, сидя на берегу озера.

Проголодавшись, мы едим клубнику и шоколад и пьем вино. Утолив голод, я снимаю ленточку с мозаики, которая приплыла ко мне по волнам, как лодка. Появляется еще одна сияющая фраза:

3. Жизнь, полная общих успехов и радостей…

Я выпускаю крылья. Джеб берет меня за руку. Он больше не нуждается в помощи, чтобы лететь. Мы взмываем к потолку и смотрим, как меняются декорации. Перед нами предстает целый ряд образов – с каждым новым достижением, с каждым ребенком исполняются наши мечты.

Взяв меня под локоть, Джеб указывает в другую сторону. Там, высоко под сводами, парит его мотоцикл, увитый белыми рождественскими гирляндами.

Еще одна мечта осталась неисполненной – и это будут наши последние минуты вместе.

Мы плывем через комнату и развязываем ленточку на руле мотоцикла.

4. Прокатиться ночью по небу над Страной Чудес…

Нас окружают снежинки и легкий ветерок. Потолок раскрывается в бездонную ночь. Я усаживаюсь позади Джеба, он заводит мотор, и рождественские фонарики превращаются в звездную спираль, которая сворачивается и разворачивается, разбрасывая искры, похожие на маленькие молнии.

Мы – в небе Страны Чудес, под которым спали много лет назад, лежа в лодке, плывущей по морю слез.

Я обвиваю руками крепкое тело Джеба, и мы покачиваемся туда-сюда в едином ритме, поднимаясь выше и выше.

Джеб жмет на газ, и мы набираем скорость; крылья развеваются за моей спиной на ветру. Я кричу и взвизгиваю, а Джеб смеется.

Я крепче обхватываю его за талию. Колеса скользят по луне и оставляют за собой светящиеся дорожки, пока мы зигзагом мчимся через созвездия.

Я протягиваю руку и ловлю звезду. Она шипит у меня в ладони, прежде чем рассыпаться блестящей пылью.

Я щурюсь на солнце и снова смотрю на бутылочку со звездной пылью, пытаясь одолеть мучительную боль в груди. Когда в тот вечер, три года назад, мои родные вернулись в больничную палату, я спала, положив голову на грудь Джеба. Они думали, что он тоже спит, но он тихо скончался.

Когда они разбудили меня, я что-то почувствовала в кулаке, разжала его и обнаружила последнее напоминание о нашей любви. Все были заняты горем, и никто не заметил, что я поймала звезду – и сунула ее в карман. Еще один секрет, последний магический стежок на моем сердце.

Шмыгая носом, я кладу бутылочку в рюкзак, вместе с остальными двумя, и застегиваю молнию. Порхающие вокруг бабочки и мотыльки начинают терять терпение; они направляют меня в сторону последнего пункта назначения. Я поворачиваюсь спиной к миру людей и заглядываю в кроличью нору у моих ног.

«Алисса, любовь моя. Прыгай».

На сей раз нет никаких сомнений, чей голос звучит у меня в голове. Это мой любимый махаон.

Я вдруг понимаю, что безмерно устала и исчерпалась. Пора разорвать узы смертности и шагнуть навстречу вечности.

Без единого колебания я наклоняюсь и падаю в нору. Я лечу, как перышко, и закрываю глаза, чтобы не смотреть на пролетающие мимо знакомые предметы – шкафы, полные одежды, стопки книг на парящих в воздухе полках, буфеты, банки с вареньем, пустые рамы от картин, прикрепленные толстыми побегами плюща к земляным стенкам. Я не смотрю на них, потому что хочу, чтобы лицо Морфея было первым, что я увижу.

Наконец я чувствую, как сильные руки ловят меня и ставят наземь. Морфей дождался – как и обещал.

Я открываю глаза и смотрю на его безупречное лицо, не тронутое временем, озаренное светом перевернутых канделябров. Запах воска и пыли слабеет на фоне знакомого аромата кальяна.

Слышится скрежет – кроличья нора закрывается. Теперь только свечи озаряют темную комнату со сводчатым потолком.

– Добро пожаловать в новую жизнь, персик, – говорит Морфей, берет мою сморщенную, покрытую пигментными пятнами руку и подносит к своим теплым, мягким губам. А потом притягивает меня к себе, чтобы поцеловать – поцеловать прямо в губы, – несмотря на то что я старая и уродливая.

Морфей знает, какая я в душе. Он видит правительницу, которую растил в мире снов начиная с самого детства.