Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первое же его движение внутри вызвало взрыв. Я вскрикнула тонко и коротко. Оргазм накрыл меня лавиной. И что-то взорвалось внутри ослепительной вспышкой, из которой рождались всё новые – одна за другой. Внутри меня словно извергался вулкан, таким острыми и горячими были эти вспышки.
Я до отказа натянула кожаные браслеты, не чувствуя боли, находясь сейчас где-то между адом и раем. Не знаю сколько времени спустя, я почувствовала, что Вадим замер, позволив мне сполна прочувствовать происходящее.
Когда содрогания начали стихать, он вновь продолжил движения. Я уже почти не осознавала, что происходит, столь велико было потрясение. Но постепенно снова увлеклась процессом, помогая ему бёдрами, насаживаясь на его ствол.
Внезапно Вадим вышел и, обойдя тумбу, встал передо мной. Я почти автоматически открыла рот, и спустя несколько глубоких толчков он наполнился терпкой спермой.
Зал разразился рукоплесканиями. Занавес опустился. А я заплакала.
– Эй, ты чего, – Борисов обеспокоенно смотрел на меня. – Тебе больно.
– Нет, – всхлипнула я, – просто… Просто это так…
– Ну тогда поплачь, – он довольно ухмыльнулся и имел на то полное право.
Это было… Это было совершенно потрясающе.
Когда Вадим меня отстегнул и помог подняться, мои ноги подкосились, перестав держать довольное тело. Борисов подхватил меня на руки и понёс по коридору. Я ещё изредка всхлипывала. И чего вдруг расчувствовалась?
– Не знаю, что произошло, – попыталась объяснить ему в лимузине.
– Это нормально, – он обнял меня и поцеловал в макушку, – эмоциональный всплеск. После такого оргазма – неудивительно.
Я чувствовала, как он довольно улыбается. Да уж, оргазм получился, что надо. Мы больше не размыкали рук. Меня не отпускало постоянное желание касаться его, прижиматься к нему, быть рядом. Давно я не чувствовала себя такой полной. Да и чувствовала когда-нибудь?
В том же переулке мы снова пересели в машину Борисова. Я склонилась к нему на плечо и задремала. Проснулась только у гостиницы, когда он осторожно коснулся моей щеки.
– Вставай, соня, мы приехали, надо идти.
Я нехотя выбралась вслед за ним. Разморенное состояние заставляло острее ощущать холод на улице. Мне вдруг стало зябко, очень захотелось остаться внутри машины, где было тепло и уютно.
– Пойдём, – торопил меня Борисов. – Сейчас ляжешь в нормальную постель.
Я вышла вслед за ним. Подняла голову к хмурому небу, на котором не было видно ни одной звезды.
Вадим предложил мне руку, и я оперлась на неё. Чем ближе мы подходили ко входу в отель, тем беспокойнее становилось на душе.
«Прекрати, – убеждала я сама себя, – это просто всплеск гормонов после бурного секса. Вот и всё».
Вестибюль мы миновать не успели. Из зоны ожидания нам навстречу бросился пожилой человек, в котором я не сразу узнала своего отца – так он осунулся и словно ещё больше постарел за последние сутки.
– Папа? – я удивлённо смотрела на него, пытаясь сообразить, что могло привести сюда моего отца.
– Лисичка, мне нужно с тобой поговорить, – произнёс он сдавленным голосом и, недобро взглянув на Борисова, добавил. – Немедленно.
40
– Хорошо, пап, – я растерянно взглянула на Вадима, который с невозмутимым видом наблюдал за нами. – Давай пройдём в бар и там поговорим.
Я повернулась к Борисову, чтобы сказать, что скоро поднимусь к нему, но он меня остановил. Протянул ключ-карту.
– Идите в номер, там вам никто не помешает.
– Спасибо, – я посмотрела ему в глаза, постаравшись взглядом передать всю любовь, нежность и благодарность, которые испытывала к нему в этот момент. Он всё понял, крепче сжал мои пальцы, передавая ключ.
Я решила, что бы ни сказал мой отец, от Борисова я не откажусь.
Поднимаясь в лифте, мы оба молчали. Меня терзало чувство вины от того, что я, даже не выслушав самого родного и близкого человека, готовлюсь принять сторону любовника. Ведь с Вадимом меня больше ничего не связывает – только секс.
Нет. Тут же возразила я себе. Уже далеко не только. Что-то неощутимо изменилось между нами. Мы прошли долгий путь за эти несколько недель. И стали много значить друг для друга.
Я люблю Вадима и буду с ним, пока он сам этого хочет.
Открыла дверь номера и пригласила отца войти. Смутное предчувствие чего-то нехорошего заставляло волноваться.
– Хочешь воды? – предложила я. Голос звучал хрипло.
– Нет, – отец тяжело опустился на диван.
Я открыла бутылку для себя и пристроилась в противоположном углу. Глубоко вдохнула, ожидая.
– Прости меня… – начал он. И у меня сдавило грудь от его покаянного вида.
– Папа, ты ни в чём не виноват, – перебила его.
– Нет, виноват, – он жестом остановил меня, требуя внимания к своим словам. – И должен был признаться сразу, как только узнал, кто он такой…
И меня, словно волной, окатило ощущением неминуемой беды.
Отец долго молчал, собираясь с мыслями. Я не спешила его перебивать, уже понимая, что он готовится сделать какое-то признание. Которое мне совершенно точно не понравится.
– Это очень сложно объяснить… И я не ожидаю, что ты меня поймёшь, да и не требую этого… Я сам очень сожалею о том, что сделал… – путано начал он. – Поначалу она мне, в общем-то, даже и не особо нравилась… К тому же, у неё был жених, с которым меня связывала, если и не дружба, то приятельские отношения точно… И я бы хотел сказать, что был пьян и не помню… Но мы с ней встречались несколько месяцев. Это было как безумие… Я словно болел ею и никак не мог насытиться… Конечно, я не думал ни о какой защите… Я тогда вообще ни о чём не мог думать, кроме обладания ею… Потом, когда в моей жизни появилась твоя мама, я постепенно начал остывать… Но не сразу… Не сразу… Если бы ты знала, как я теперь сожалею об этом…
– Папа! – громко вскрикнула я, перебивая его.
Меня уже трясло от страшной догадки, но мне было необходимо услышать всю правду, какой бы горькой та ни была. – Кто такая эта «она»? И причём тут Вадим? Я ничего не понимаю…
Но он словно меня не слышал. Его взгляд был устремлён в прошлое, которое он вновь сейчас переживал.
– Затем она вышла замуж за этого моего приятеля, Виктора Борисова. Я прекратил общение с ними обоими и долгое время ничего не слышал о ней, даже стал забывать этот фрагмент своей жизни… А потом… – он снова замолчал и перевёл
