РУБИ

– Какого черта ты делаешь?! – Я как ошпаренная отшатываюсь от Эллиота. Парень ржет, демонстративно облизнув нижнюю губу. Я морщусь от отвращения: как ему только в голову пришло меня поцеловать?

– Да ладно, разве это было так плохо? Знаешь примету, что если в полночь Нового года никого не поцеловать, год будет неудачным? – с невинным видом говорит он.

Я щурюсь:

– Нет такой приметы!

– Есть, все это знают, – спорит он. – Я просто спасал твой и свой Новый год.

У меня руки чешутся заехать по его довольной роже, но я только качаю головой – оно того не стоит – и отхожу.

Эллиот следует за мной.

– Может уже перестанешь быть такой враждебной? Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Не донеся стакан до рта, я недоверчиво кошусь на парня: вид у него, как у нашкодившего щенка.

– Зачем тебе мое прощение? Что тебе вообще от меня надо, Эллиот?

Вскинув брови, я смотрю на него, ожидая ответа. Думаю, если он лукавит, я смогу это определить. Этот парень подставил меня и Дилана, у меня нет иллюзий на его счет. Мне просто хочется понять, какие цели он преследует.

– Ты мне нравишься, и я правда не хочу, чтобы ты на меня злилась. – Он дергает плечом, глядя на меня совершенно серьезно.

Да, так я ему и поверила!

– Ты просто хочешь насолить Дилану.

– Каким образом? Вы расстались, и он уехал кататься на лыжах. Дилан не страдает в одиночестве. Ему, очевидно, все равно, буду я ухаживать за тобой или нет.

Я пропускаю слова об ухаживании мимо ушей, ухватившись за то, что Дилан не один и ему все равно. Это ранит. Чертовски сильно. Эллиоту что-то известно? Он знает, с кем Дилан провел праздники? Была ли это Стефани?

Мне хочется спросить, но тогда я совсем буду выглядеть жалко. Этого достаточно, чтобы убить во мне всякое желание спорить и препираться с ним. У меня просто не осталось для этого сил.

Я иду на кухню и беру себе добавки клюквенной водки. Эллиот следует за мной, и на этот раз я не возражаю.

* * *

Д. «Это правда? Ты была с ним?»

Д. «Я просто хочу понять, что случилось. Ты не сможешь все время игнорировать меня».

Д. «Станешь делать вид, что не слышишь моих звонков?»

Д. «Черт, не думал, что ты такая трусиха!»

Д. «Рано или поздно тебе придется поговорить со мной».

Последнее сообщение пришло от Дилана сегодня днем, три часа назад. Я сбилась со счета, сколько раз он звонил мне за последние пару дней. Всякий раз я не брала трубку, ведь Дилан прав – я трусиха. До недавнего времени даже не подозревала, что настолько труслива.

Но если я отвечу, что ему скажу? Как я могу сказать ему, что в Новогоднюю ночь была так сильно расстроена тем, что мы расстались и что он, похоже, нашел утешение в компании своей бывшей школьной подружки, что напилась и провела ночь с другим парнем?

Я все еще не могу осознать, что натворила. Как настолько все вышло из-под контроля, что я пила вместе с Эллиотом, который все никак не хотел отвалить от меня, а затем оказалась в его постели?

Это не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытала, когда проснулась в комнате Дилана и увидела его рядом. Это был шок и паника, но потом он заговорил со мной, и я поняла, что, несмотря на неловкость ситуации, ничего непоправимого не случилось.

Когда же два дня назад я проснулась в кровати Эллиота и увидела его рядом со мной, меня накрыло волной ужаса. Я снова оказалась в подобной ситуации, только на этот раз все было значительно хуже. На мне было только мое нижнее белье и полуголый парень, который вызывал у меня лишь неприятные чувства, лежал рядом.

В спешке натягивая свою одежду, я боролась со слезами, душившими горло, и хотела лишь одного – поскорее убраться отсюда. Мне не терпелось сбежать из этой комнаты, где я пала ниже некуда и от этого парня, но мне нужны были ответы.

Я растолкала спящего Эллиота и срывающимся голосом потребовала объяснить, что произошло.

– Ну что ты как маленькая, Руби? – приподнимаясь на локтях, простонал Эллиот. Он испытывал сильное похмелье. Я – тоже, но это было ничем по сравнению с тем, что я наделала, проведя ночь с ним. – Мы веселились, потом поехали ко мне и устроили вечеринку на двоих. Понимаешь, о чем я?

Засранец поиграл бровями, скабрезно растянув губы в ухмылке. Его липкий взгляд прошелся по моему телу сверху-донизу, и он облизнулся, а меня чуть не вывернуло.

Как я могла позволить ему прикасаться к себе? Неужели мой разум был настолько замутнен?

– Я этого не хотела! – замотав головой, с предательской дрожью в голосе заявила я.

– О чем ты говоришь, милая? – Эллиот отбросил одеяло и поднялся, поморщившись из-за того, что слишком быстро принял вертикальное положение. Я отступила к двери, хотя и без того находилась на расстоянии от него. – По тому, как ты вела себя ночью, не было похоже на то, что ты чего-то не хотела. – Эллиот усмехнулся, но в глазах его застыла жесткость. – Ты вешалась на меня и болтала что-то о том, что если Дилан трахает Стефани, то и ты можешь трахаться с кем угодно, – не без удовольствия напомнил парень. – Ты хотела, чтобы я помог тебе забыть о Дилане и я всего лишь дал тебе то, о чем ты просила.

Эллиот вскинул руки, показывая, что снимает с себя ответственность за происшедшее.

Я сглотнула, не находя слов. Моя память, покрытая плотным туманом, подкидывала обрывки прошлого вечера. Кажется, после нескольких клюквенных порций водки я действительно что-то такое говорила. Иначе как бы он узнал о Стефани?

Неужели я сама вешалась на Эллиота и добровольно легла с ним в постель?

– Это всего-навсего секс, Руби. Не делай из этого трагедию, – небрежно бросил Эллиот, наверное, догадавшись по моему лицу, что я сейчас расплачусь. – Если беспокоишься о том, что Дилан узнает, могу пообещать, что от меня это не выйдет. Только если ты сама не захочешь ему признаться.

Дилан. До того момента, как Эллиот заговорил о нем, я не думала, что все это дойдет до него и какой будет его реакция. Что он подумает и как все воспримет?

Дилан больше не мой парень и это не измена, но мысль о том, что ему все станет известно, наполняла меня паникой.

Эллиот еще что-то говорил, но я уже не слушала. Мне нужно было остаться одной, выплакаться – потому что я была в шаге от того, чтобы удариться в истерику – и затем уже думать, как быть дальше.

Я вышла из комнаты и чуть ли не побежала к входной двери, так сильно желая покинуть дом братства, что не подумала о том, что кто-то может меня увидеть. К тому же были зимние каникулы, большинство жильцов должны были разъехаться.