Гриффин ничуть не был обескуражен.

— Но если они ничего не слышали, с чего они взяли, что она ему угрожала?

— А вот это как раз утверждают члены его семьи. Они говорят, что было несколько звонков с угрозами. Звонили Робу. И было это за несколько дней до убийства.

— Ну, это все слухи.

— Нет, не слухи. Родственники утверждают, что Роб сам рассказывал им об этом — во всяком случае, так записано в протоколе допроса. На мои звонки они не желают отвечать. Мне также удалось обнаружить еще кое-какие следы нашей подозреваемой, на этот раз в клинике возле Стоктона. Правда, она расплатилась наличными и воспользовалась вымышленным именем, но персонал клянется и божится, что та девушка и Лиза — одно и то же лицо.

— Каким именем? — спросил Гриффин, подумав про себя, что было бы слишком уж большим совпадением, если бы вдруг выяснилось, что она назвала себя Хизер Мэтлок.

— Мэри Хендрикс, — ответил Ральф.

— М. X. Хизер Мэтлок… X. М. Как ты думаешь, это совпадение?

— Понятия не имею. Хотя возможно. Судя по рассказам свидетелей, у Лизы и Мэри кровь одной группы — А. В ФБР мне подтвердили, что у Хизер кровь той же группы. Впрочем, как и у сорока процентов остального населения Штатов, так что это не доказательство.

— Что заставило ее обратиться в клинику?

— Парочка сломанных ребер.

Гриффин вполголоса выругался.

— Есть какие-нибудь доказательства, что это дело рук Роба?

— Она встречалась только с ним. Между прочим, когда я вскользь упомянул о ее обращении в клинику, знаешь, что мне сказали? Я имею в виду, родственнички Роба? Что Лиза, мол, была патологической вруньей, которая сама себе наносила увечья, чтобы потом валить все на бедняжку Роба.

— Похоже на правду, — задумчиво проговорил Гриффин. — Впрочем, Лиза вполне могла опасаться за свою жизнь. Жаль, что я не могу услышать ее версию.

— ФБР тоже не отказалось бы послушать ее. Поэтому перехожу ко второй части этой истории. Представь себе, один из местных фэбээровцев, когда учился в колледже, играл вместе с Робом в одной футбольной команде. И этот парень не слишком хорошо о нем отзывается. Впрочем, не исключено, что он ведет какую-то свою игру, если просто не может простить семье Диченцы их связей и власти. Но парень прямо заявил, что у Роба была привычка поднимать руку на девушек. Клялся, что видел своими глазами весьма неприятную сцену, когда Роб грозился переломать кости своей подружке и сделал бы это, если бы ребята из их команды не скрутили его.

— Ясно. А его коллеги из ФБР в курсе этого случая?

— Да. И велели ему держать рот на замке.

— В таком случае я удивлен, что он рассказал тебе об этом.

По голосу Ральфа чувствовалось, что он улыбается.

— Согласен, но он принадлежит, так сказать, ко второму поколению фэбээровцев, и к тому же я когда-то помог его старику. Ты, Рыжий, знаешь, как это бывает — рука руку моет.

Поскольку за эти годы из рук Хьюзов в руки Ральфа Хаскинса при этом самом мытье перетекло немало сотен тысяч долларов, Гриффин, нимало не смущаясь, задал ему еще один вопрос, считая, что он имеет на это полное право.

— А что насчет того, другого дела? Удалось что-нибудь откопать?

Улыбка в голосе Ральфа тут же исчезла.

— Ничего. Продувная у тебя сестренка. И всегда такой была. Помню, всякий раз, как я оказывался у вас в доме, эта паршивка не отходила от меня ни на шаг, глотала каждое слово. Знаешь, я бы поискал в «Мунлайтинг» или «Ремингтон Стил» и ничуть бы не удивился, если бы узнал, что она даже сделала карьеру. Могу поспорить на что угодно, что все тамошние дамочки и в подметки не годятся твоей Синди. У нее всегда была голова на плечах. И она всегда умело заметала следы. Просто растворилась в воздухе, честное слово! Впрочем, для этого не нужно быть Эйнштейном. Немного сообразительности, и дело в шляпе. Уверен, что ей с самого начала было известно о наших поисках. Сидит сейчас где-нибудь и посмеивается над двумя простофилями.

— Как же мы тогда ее найдем? — Гриффин почувствовал себя охотником, гончая которого вернулась назад без добычи.

— Не вешай нос, — успокоил его Ральф. — Сделаешь перерыв, потом возьмешься снова на свежую голову — глядишь, и след какой-нибудь появится.

Возле дома зашуршали шины автомобиля. При мысли, что это Поппи вернулась, сердце у Гриффина подпрыгнуло.

— Наверное, у меня просто не хватает терпения.

— Ладно, буду держать руку на пульсе.

— Спасибо, Ральф. Я твой должник. — Повесив трубку, Гриффин ринулся было к двери, но тут на табло опять вспыхнула лампочка. Звонили лично Поппи.

— Резиденция Поппи Блейк, — кокетливо проговорил он.

— Вы кто? — прокурорским тоном осведомился незнакомый голос.

— А вы кто? — бросил в ответ Гриффин.

— Сестра Поппи. Роуз.

— А, Роуз! Это Гриффин. — Они уже дважды встречались: в первый раз еще в октябре, а в последний только вчера. Этих двух встреч оказалось достаточно, чтобы он понял: Роуз — это сила, с которой приходится считаться. Конечно, лучше всего было привлечь ее на свою сторону, но для долгого разговора не было времени — он слышал, как хлопнула входная дверь.

— Поппи дома? — ледяным тоном процедила Роуз.

— Нет, — отрезал он. Раз уж она позволяет себе разговаривать с ним таким тоном, то он ни за что не признается, что Поппи уже вернулась. — Может, что-нибудь ей передать?

— Передайте, что мне нужно с ней поговорить. Спасибо.

Трубку на том конце швырнули как раз в тот момент, когда на пороге появилась… нет, не Поппи, а другая женщина. Та, что, застыв на пороге, откинула на плечи капюшон куртки, была старше Поппи лет на двадцать. Темные, коротко стриженные волосы явно побывали в руках дорогого мастера, поскольку даже сейчас лежали вокруг головы элегантной шапочкой. Загорелая кожа, добрые глаза. Из-под куртки виднелись джинсы и высокие ботинки. Грациозным движением незнакомка стянула перчатки, и Гриффин невольно залюбовался ее руками. Если он и предполагал, что с годами Поппи станет еще красивее, то Мэйда Блейк, ее мать, была живым подтверждением этого.

* * *

На обратном пути машину Поппи несколько раз занесло. Сначала она винила в этом скользкую дорогу, потом принялась проклинать тех бездельников, чьей обязанностью было держать ее в порядке. Однако снегопад закончился задолго до того, как она въехала в Лейк-Генри, и все дороги были аккуратно посыпаны песком. Стало быть, вздохнула Поппи, виновата во всем она сама.

Мысли ее блуждали далеко. Кроме всего прочего, ее то и дело охватывал страх, и всякий раз, как это случалось, рука Поппи судорожно сжимала ручку газа. Машину швыряло вперед, потом начинало крутить, и только после этого, опомнившись, Поппи резко сбрасывала скорость.