не успели. А теперь Оно пытается спасти его самого. Сигл даже не заметил, он ещё не думал, что на лице его появилась улыбка, и он протянул руки.

— Прости меня, Кали. Это было большой наглостью с моей стороны. Но ты помогла мне понять… Нет. Постигнуть на генетическом уровне, что нет у меня неприятия к чужому, если оно мыслит теми же категориями, что и я, если у нас одинаковые ценности, цели, задачи и идеалы. Мне не важно, как выглядит Ария, она часть моей души. Скорее лечи меня, Кали. Поставь меня на ноги. Я буду делать для этого всё, что прикажешь. Потом мы пойдём к проходу. Я клянусь тебе, что я не брошусь туда. Раз она не взяла меня с собой, значит, так надо, так ей будет легче. Но она должна знать, что я люблю её. И тогда пусть решает только за себя. Сможет ли она, такое могущественное существо, любить простого человека.

— Ну что ж, Сигл! Не такой уж простой ты человек. Как оказалось, в тебе живёт дух титана. Теперь меня не удивляет, почему Мать выбрала тебя своим помощником. А Бэр просил выхаживать тебя так, как если бы это он был на твоём месте. Я не только вылечу тебя, но и научу кое-чему.

И только после этого она снова превратилась в прекрасную женщину и приветливо помахала ему молодой ручкой, которая выросла уже до запястья.

Ангелы работали быстро. Силу давно уже был приготовлен персональный Ад, ещё со времён его побега. И с каждым его деянием он только модернизировался. Теперь ему предстояло прожить жизнь его неисчислимых жертв, судьба которых определена им самим. Он переживёт и почувствует всё, что испытали эти сущности, но ничего не сможет изменить, потому что это уже было. Иван и Мирракс были потрясены жестокой справедливостью этой тюрьмы. Но это была этика другого мира, для которого смерть — не наказание. Наказанием является лишение права на смерть.

Как только с Сила была снята сеть, она сразу сжалась до такого размера, что уместилась в маленькой коробочке, прикреплённой к поясу Ивана. Ангелы смотрели на эту коробочку с явным вожделением. Иван и Мирракс переглянулись. Тогда Иван, не будучи уверенным, что в этой Вселенной так же действуют законы коммуникаций, всё-таки обратился к Матери.

— Мама, могу я сделать ангелам небольшой подарок?

И тут же услышал ответ:

— Они, конечно, хотят сеть. Подари. В их мире это будет артефакт. У них нет звёзд, которые умеют плакать.

Иван отстегнул коробочку от своего пояса и протянул Серафиму.

— Это вам подарок от Матери.

Иван показал, как этим пользоваться, и коробочка перекочевала на пояс Серафима. И как только она там угнездилась, ангелы радостно захлопали крыльями, подхватили людей и очень быстро доставили туда, где находились остальные. Настолько быстро, что ни Мирраксу, ни Ивану ничего толком не удалось рассмотреть в этом странном мире. Но в конце пути их ждало зрелище, которое они никогда не забудут до конца жизни. Они оказались на плоской площадке, где были Мать, Бэр и огромная Ария, которая свернулась около саркофага Ольги и положила на него голову. Мирракс сразу бросился к саркофагу, но Ария только открыла один глаз, и он остановился как бы в полёте. Мать подошла к нему, положила руку на плечо, он пришёл в себя и снова дёрнулся, но она остановила его:

— Спокойно, Мирракс, не суетись.

Ангелы тоже остались на площадке. Серафим подошёл к Матери и поблагодарил её за подарок.

— Ты же знаешь, Серафим, я доверяю тебе. Но всё-таки давай поставим на пульте твой генетический код.

Серафим дал ей коробочку. Мать выдернула маленькое пёрышко из его крыла, растёрла его в пальцах, потом посыпала на коробочку и заставила Серафима приложить палец в определённом месте. После этого вернула коробочку Серафиму.

— Правильно. Я об этом не подумал. А ты подумала о том, выдержат ли Иван и Мирракс то, что увидят?

— Я рассчитывала на себя и Бэра. Но ты ведь не из любопытства пришёл сюда? Поможете. В нашем деле это важные люди. Они должны и знания получить, и закалиться духом.

— Хорошо. Давай хотя бы их посадим.

На площадке появились три кресла. Ивана и Мирракса посадили в крайние, а среднее между ними осталось пустым. Кресла их сразу сковали, но сидеть было удобно. И только теперь люди увидели, что площадка просто висит в пространстве, как маленький плот в океане. Но то, что было вокруг, привело их в состояние такого ужаса, что, если бы они стояли, то ноги бы подкосились.

Вокруг площадки, насколько мог видеть глаз, а глаза у обоих были зоркие, всё пространство занимали огромные змеи. Они были везде: вверху, внизу и по сторонам. Их размеры не просто поражали воображение. Громадность этих существ просто убивала всякое воображение, потому что ни представить, ни описать это невозможно. На их фоне Ария, которая была уже длиной более ста метров, казалась просто маленьким червячком. И всё это резвилось, клубилось, свивалось гигантскими кольцами и переплеталось, казалось, в совершенном беспорядке. Иван оглянулся. Позади них спокойно стояли Мать и Бэр, рядом ангелы, а за ними в той же позе, положив голову на саркофаг Ольги, лежала Ария. Мирракс тоже оглянулся, но у него ещё хватило сил, чтобы поблагодарить Серафима за то, что он их усадил в кресла. Тот улыбнулся ему в ответ и кивнул головой. Ещё несколько минут продолжалась жуткая пляска сверхгигантов. От её созерцания в жилах стыла кровь. И не смотреть было нельзя, эта пляска зачаровывала безумной красотой и невообразимым изяществом.

На площадке появились новые действующие лица. Это были Владыки. Один в сером плаще Странника — Владыка нашей Вселенной, второй — Владыка Вселенной хозяев — был в таком же мерцающем, но чёрном плаще. Лица обоих были закрыты капюшонами. Все на площадке преклонили перед ними колени в знак приветствия и уважения. И только Иван и Мирракс по-прежнему не могли встать со своих кресел. Им ничего не оставалось, как склонить головы на грудь. Потом Владыка в чёрном встал слева, рядом с креслом Мирракса, а между ними встал Серафим. Владыка в сером встал справа, рядом с креслом Ивана, а между ними встала Мать. Два других ангела оказались за креслами Мирракса и Ивана и положили руки на спинки кресел. Бэр снова принял облик человека, встал за пустым креслом и положил руки на его спинку.

Мирракс и Иван снова переглянулись и прочли в глазах друг друга, что они оба