— Понравилась, говоришь? — процедил он сквозь зубы. — Следи за словами, ты говоришь о МОЕЙ девушке.

— Друзья, не будем ссориться, — вмешался старик, — У нас остается не так много времени до наступления, потратим его с пользой. Лучше обрушьте свой гнев и ненависть на врага, а не на друг друга.

Питер и Энцо смерили друг друга оценивающими взглядами, как бы давая понять, что они друг о друге думают, но больше не стали ничего говорить.

Питер встал со своего места, взял меня за руку и мы пошли в отведенную нам комнату.

— Чего ты так разозлился? — спросила я, когда мы остались наедине.

— Этот клоун прекрасно знает, что мы вместе, — глаза Питера метали молнии, — но продолжает себя вести, как будто ты свободна. Если бы не эта ситуация, я бы быстро с ним разобрался.

— Ладно, не заводись, — постаралась я его успокоить, — Я же не злюсь, когда Мирина вешается на тебя. Просто стараюсь этого не замечать, хоть мне и неприятно.

— Заметь, что она совершенно изменила свое поведение, с тех пор, как узнала, что мы вместе.

— Да, это правда, — кивнула я, — и это не может не вызывать уважения.

— Ладно, на самом деле совершенно не хочу сейчас о них говорить.

Питер на несколько секунд замолчал, затем сел на кровать, взял меня за руку и усадил перед собой.

— Я хотел отдать тебе вот это. — он достал из кармана красную бархатную коробочку и протянул мне.

— Что это? — спросила я и, не дожидаясь его ответа, открыла крышку.

На черной бархатной подушке лежала серебряная цепочка и на ней медальон из камня в форме слезы по цвету переливающегося от синего к зеленому, больше всего это было похоже на северное сияние.

— Питер, какой красивый! — воскликнула я, аккуратно доставая украшение из коробки.

— Это мамин, а ей достался от бабушки. Хочу, чтобы он был у тебя. Пусть напоминает обо мне, если я … ну, в общем теперь он твой.

Питер взял из моих рук медальон, я приподняла волосы, и он застегнул его на моей шее.

— Спасибо, это очень ценный для меня подарок. Жаль, мне нечего подарить тебе в ответ … Хотя, подожди, — я сняла из уха золотую сережку, на которой были изображены два сердца и протянула ему. — Вот возьми. Она не несет в себе какой — то фамильной ценности, но это единственное, что осталось со мной из моего мира. Хочу, чтобы частичка меня была с тобой рядом, пусть станет талисманом и бережет тебя.

— Спасибо, любимая, — Питер взял подарок и посмотрел на него с такой нежностью, как будто до этого ему никогда и ничего не дарили. Затем он расстегнул молнию на нагрудном кармане куртки и спрятал сережку туда. — Будет всегда со мной.

Питер обнял меня и мы посидели в тишине. Не хотелось ни о чем говорить, на душе было очень тяжело, неизвестное будущее пугало.

— Когда я уеду, ты не оставайся здесь одна, другие женщины тоже будут здесь, и не переживай, ладно? Все будет хорошо. — наконец нарушил молчание Питер.

— Ладно, — неохотно согласилась я, понимаю, что он просит о невозможном.

Питер встал, проверил меч в ножнах и засунул за пояс кинжал.

— Не провожай меня и не будем прощаться, ты знаешь, я этого не люблю. — произнес он глухо.

— Но хоть обнять я могу тебя на прощание? — спросила я с усмешкой.

— И не только. Не могу упустить возможность поцеловать тебя.

Одной рукой обняв мою талию, а другой обхватив мою голову, он привлек меня к себе и начал покрывать мои губы в начале нежными, а затем все более страстными поцелуями.

В дверь постучали, и через пару секунд она приоткрылась и внутрь осторожно просунулась голова Сайкома.

— Голубки, вы уже попрощались? Нам пора.

— Уже иду, — отозвался Питер. Он наклонился ко мне и еще раз чмокнул меня в губы. — Не грусти здесь, я скоро вернусь.

И он исчез за дверью. Я села на кровать, на губах еще чувствуя его поцелуй, но внутри уже образовывалась огромная, давящая пустота. Ком подкатил к горлу, и очень хотелось разрыдаться, но слезы почему-то не шли. За последний месяц столько всего произошло в моей размеренной до этого жизни, что мне кажется, я просто не успевала прожить эмоционально все происходящие события. Все было на пике, от огромного всенаполняющего чувства счастья и любви, до чувства бесконечной боли и страха за жизнь Питера.

Я подумала, что пожалуй лучшее, что я сейчас могу сделать, это лечь на кровать и постараться как-то забыться во сне, иначе я просто сойду с ума. Свернувшись клубочком, я закрыла глаза, сон не шел, но я усиленно пыталась уснуть, стараясь ни о чем не думать и считая в голове ряды проходящих мимо барашков. Не знаю, сколько я так пролежала, час или больше, но когда я действительно почувствовала тяжесть в теле и приятное расслабление, являющиеся предвестниками того, что сон вот вот придет, в дверь тихонько постучали. Я сразу же открыла глаза.

— Ты что спишь? — в открытую щель просунулась рыжая голова Мирины.

— Нет, не сплю, заходи. — я тут же села на кровати.

— Решила тебя проведать, думаю, вдруг ты здесь скучаешь.

— Я думала, что ты уехала с остальными. Ты разве не собиралась?

— Собиралась конечно, — Мирина глубоко вздохнула и выставила правую руку вперед, — решили с Гремом немного потренироваться, он силу не рассчитал и заехал мне по руке, теперь меч не могу держать.

— Понятно, — протянула я, — Хочешь, я могу помочь.

— Да нет, не надо. — отмахнулась Мирина, — Само пройдет. Пойдем на улицу, подышим, чего ты сидишь в этом чулане?

— Ну как знаешь, — пожала я плечами, — пойдем, конечно, прогуляемся. Как думаешь, там уже все началось?

Я встала с кровати и накинула джинсовую куртку, другой рукой невольно проверяя кулон, на месте ли он.

— Красивый, — Мирина кивнула головой в сторону подвески. — Питер подарил? Не видела у тебя его раньше.

— Да, это его подарок. — подтвердила я.

Мы молча вышли из комнаты и спустились на первый этаж. Меня поразило какая сейчас была разительная тишина по сравнению с всеобщим оживлением еще несколько часов назад, не было слышно ни звука, как будто в доме вообще никого не осталось. На улице была та же картина, только несколько человек охраны ходили вдоль забора, осматривая периметр.

— Дойдем до моей машины? — предложила Мирина, кивая головой в сторону ворот. — Заберу из нее кое — какие вещи, поможешь донести? А то у меня рука…

— Пойдем, конечно, — сразу согласилась я.

Дойдя