– Спасибо… выезжаю.

***

И всё же я успел.

Встретил машину Медведя на полдороги к городу. Ещё издалека Валера стал сигналить фарами. Сделал резкий манёвр и преградил дорогу Красным. Теперь точно не уедет, пока не поговорим.

– Выйди, пожалуйста, и объясни мне, куда ты намылилась, – без всяких приветствий подлетел с пассажирской стороны и рванул дверь на себя.

– Оу, потише! Машина не казённая! – наигранно громко возмутился Валера, маякуя мне взглядом.

– Не могу, Тарас, мы торопимся.

– Плевать я хотел! Выйди!

Соня грозно зыркнула на отца, отстегнула ремень и спрыгнула с Амарока Медведя. Я же уже нервно шагал взад и перёд перед машиной, выискивая, кроме матерных слов, подходящие, чтобы не сорваться.

– Что происходит, Сонь? Я долбанные сутки рвусь к тебе, весь на какашку извёлся, а ты молча уехать собралась? Это нормально?!

– Не кричи, – Соня обхватила себя руками. Вся её поза говорила, что она закрылась и разговор у нас будет нелёгкий. Это ещё больше подрывало.

– Я, блять, ещё не кричал! Просто ответь…

– Да, мне надо уехать. В Питере меня ждёт практика с перспективами.

– Хм… с перспективой, – зачем-то повторил, всё больше хмуря брови и сжимая кулаки.

Догадка, которую мой мозг упорно отшвыривал в сторону, всё же пробила сознание. «Она меня бросает…». Мой внутренний зверь взревел и стал рваться наружу. Не позволю! Не пущу! Хочет бросить? Пусть тогда объяснит: почему.

– Да… Прости. Так будет лучше.

– Кому, блять, лучше?

– Нам… Обоим.

– Соня… – попытался взять за руку, но она отошла на шаг и покачала головой. – С ума не сходи. Лучше не будет. Ни тебе, ни мне. Почему ты решаешь всё так порвать?… А ведь по факту ты это делаешь, так?

Она кивнула, но в глаза не смогла посмотреть. Да мне и не надо было, всё и так понял. Вот только принять не могу. Почему та, которую любишь до сумасшествия, ломает тебя лучше профессионального боксёра. Боль такая, кажется, что стекла во внутренности насыпали, и оно режет изнутри.

– Так будет лучше…

– Да что ты заладила всё «лучше» и «лучше»! Не будет! А хочешь, я скажу, как будет? – Соня наконец-то повернулась ко мне, и я увидел слёзы, но остановиться уже не мог. – Мы будем подыхать по отдельности, лезть на стены, выть и жалеть, что просрали всё то замечательное, что могло быть.

– А так я чуть рядом с тобой…

Она прикусила язык, но поздно. Вот оно что! Соня считает, что рядом со мной ей опасно, даже несмотря на то, что я готов пожертвовать ради неё всем и собой. Сука! Такое могло только со мной случиться. Чтобы деть куда-то свою злость, отступил на шаг и со всей силы пнул камень. Но легче не стало.

– Скажи… Я знаю, но хочу услышать от тебя. Ты меня любишь?

– Люблю, Тарас, очень люблю. Но это уже не важно. Я всё решила и должна уехать.

– Не должна. Сонь, не убивай меня, – я всё же нахрапом притянул её к себе и обнял так, чтобы она могла прочувствовать всю ту боль, что причиняет намеренно. Мой движок разрывался в груди, но я всё же пытался говорить, чтобы остановить занозу. – Сонь, останься… Или поехали вместе. Всё у нас будет хорошо. Обещаю, тебя больше никто пальцем не тронет… Только останься.

Не знаю, насколько мои поглаживания по её спине были нежными, но я не мог остановиться, когда тело Сони слегка вздрагивало от немых рыданий. Уткнувшись в её макушку, как приговорённый к смерти, шумно втягивал любимый запах и не мог надышаться. Несколько минут с ней мне показались секундами.

– Прости, мне пора.

– Ты так ничего и не объяснила, – последняя надежда умерла, когда Соня высвободилась из моих объятий и двумя руками вытерла слёзы на лице.

– Ты словно мустанг, который должен бегать на воле… А я… я хочу мужчину: сильного, взрослого и надёжного, – на последнем слове Соня кинула взгляд на машину отца, и я понял, кто у неё в примере. Но это же глупо! – В тебе я этого не вижу и не хочу, чтобы наши отношения нас в конец поломали. Прости…

– Заебись! Ну извини, что я не твой папочка! Такого второго не бывает…

– А жаль. Тарас, мне правда пора…

– И даже прощальных слов не будет? – меня задело. Безумно задело это детское сравнение и оправдания. Я снова злился и уже не пытался чем-то хорошим прикрыть злость и сарказм. Если мне больно, то пусть будет и ей.

– Всё будет хорошо.

– Конечно! Это ведь не ты тут пытаешься любимого парня остановить и удержать! Что ж, ты права. И всего хорошего, заноза, – отвесил поклон и пошёл к байку, мечтая поставить новый скоростной рекорд и разбиться на хрен.

***

«Заебись приехал», – первая мысль, и я криво улыбнулся. Почему сюда? Ведь теперь мог ехать куда душеньке угодно, но нет, примчался на техстанцию Медведя, чтобы ещё больше сыпать соль на раненную душу.

Отшвырнув шлем куда-то в сторону, сел возле больших ворот одного из боксов и откинул голову на холодный металл. Так тошно мне ещё никогда не было. Даже когда отец умер. А сейчас умерла моя душа. Нет, её просто жёстко потоптали и забрали с собой, оставив одну оболочку Аверина Тараса.

Даже желания напиться не было. Я просто сидел и смотрел в чистое голубое небо, уже не надеясь и не веря ни во что. Жалеть себя? А смысл? За какой-то короткий миг жизни я познал много: предательство, подставу, дружбу, преданность и, главное, любовь. Что осталось? Разочарование.

Пустота всё больше окутывала сознание, а по небу бежали белые тучки-барашки. Где-то недалеко пела маленькая птичка. И вроде мир не изменился, жизнь продолжается, вот только как теперь в ней жить, я совершенно не представлял.

– Ты прав…

Тень легла на лицо, и лишь по голосу я понял, что это не моё воображение. Хотя…

– Ты же улетела.

– Нет, я не смогла, – Соня села рядом, а