И она исчезла так же незаметно, как появилась.

– Не надо меня благодарить, – буркнул Джордж-Харрисон.

– Благодарить за что?

– За то, что я сообразил расспросить мэра. Так я сэкономил нам целый день.

– Можно подумать, вы знали, что она мэр! Надо же было такое придумать! Между прочим, если бы мы не отправились в библиотеку, то вообще не узнали бы о существовании Стэнфилдов.

– Первое: вы невероятно изворотливы. Второе: к вашему сведению, от того, что вы лишний раз скажете спасибо, язык у вас не отсохнет. Третье: зачем нам эти ваши Стэнфилды?

– Если бы вы выслушали меня сегодня утром, то не задали бы этого вопроса. Стэнфилды, Ханна и Роберт, были крупными коллекционерами живописи. Кроме того, они занимались торговлей недвижимостью в городе, были щедрыми благотворителями. Теперь о них никто даже не упоминает. О них можно прочесть только в двух статьях: одна – в «Индепендент», другая – в «Сан». Есть еще заметка про то, что Роберт Стэнфилд отказался баллотироваться в губернаторы из-за какого-то несчастья в семье, но о том, что это за несчастье, не сказано ни слова. В политике молчание стоит дорого. Так что можно не сомневаться: они были могущественны.

– Ладно, Стэнфилды могущественные люди. Нам-то какое до этого дело?

– В письме вашей матери говорится о некой драме… Перечитайте это место. Неужели оно не кажется вам подозрительным? Впрочем, если у вас есть версия поинтереснее, я готова вас выслушать.

Джордж-Харрисон позвенел у меня перед носом ключами от своего пикапа.

– Поедем в университет Джонса Хопкинса. По пути позвоните профессору Шмолеку.

– Шейлоку! А вы признайте, что я хороший журналист – язык небось не отсохнет!

* * *

Профессор принял нас в разгар дня. Рекомендация мэра распахнула перед нами двери его кабинета, хоть и не сразу. Сначала его секретарь швырнула трубку, но Джордж-Харрисон отнял у меня мобильный и добился встречи.

Шейлок собирал после лекции свои записи; немногочисленные студенты беззвучно покидали аудиторию. Почесывая шею и недовольно морщась, профессор спустился с кафедры. Редкие седые волосы едва прикрывали затылок, зато густая борода была едва тронута серебром. Несмотря на изрядно поношенный костюм, старый профессор выглядел элегантно. Мы представились, он выразил явное неудовольствие, однако, помахав в воздухе очками, пригласил нас следовать за ним.

В своем кабинете, пропахшем воском и пылью, он указал на два пустых кресла и уселся за стол. Выдвинул ящик, достал коробочку болеутоляющего и проглотил две таблетки.

– Чертов радикулит! – простонал он. – Если вам нужен совет преподавателя на будущее, то вот он: умереть, не успев состариться!

– Очень великодушно с вашей стороны, но, увы, мы уже не совсем в студенческом возрасте, – ответил Джордж-Харрисон.

– Говорите за себя! – одернула его я.

Шейлок водрузил на нос очки и стал по очереди рассматривать нас обоих.

– Вообще-то он прав, – заключил Шейлок, почесывая подбородок. – Если вы пришли приставать ко мне не как к университетскому профессору, то чем я могу быть вам полезен?

– Расскажите нам про Стэнфилдов.

– Понятно. – Он выпрямился в кресле и скорчил чудовищную гримасу. – Чем мельче фрагмент истории, тем больше усилий он требует от историка. Его работа начинается с книг. Я не устаю повторять это своим студентам. Если вас занимает жизнь Фредерика Стэнфилда, то, прежде чем отнимать у меня время, загляните в библиотеку.

– Нет, Ханна и Роберт, последние в роду – вот кто нас интересует. Ничего не могу о них отыскать. Я долго рылась в интернете, целую ночь этому посвятила!

– Замечательно, передо мной будущий великий историк! Она целую ночь копалась в энциклопедии нелепостей. Какая глупость! Неведомо кто сваливает неведомо что в этот ваш виртуальный чулан. Первый попавшийся болван выкладывает свои измышления, любые бредни, какие придут ему в голову, не имеющие ничего общего с правдой. Никто уже не удивляется тому, сколько там набралось небылиц и попросту вранья. Завтра вы прочете, что Джордж Вашингтон неподражаемо танцевал танго – и сотня кретинов поверит в это, как в истину в последней инстанции. Скоро в Гугле будут искать совета, когда лучше мочиться, чтобы избежать рака простаты. Что ж, вас направил ко мне человек, перед которым я в долгу, и я должен вам помочь. Давайте не тратить время попусту. Что вы хотите узнать о Стэнфилдах?

– Что с ними стало.

– То же самое, что происходит с любым человеком в определенном возрасте: они умерли. С вами это тоже в свое время случится.

– Давно? – спросил Джордж-Харрисон.

– Роберт Стэнфилд скончался в восьмидесятых годах, точной даты не знаю, его жена – несколько позже. Ее машину выудили из воды неподалеку от доков. Она была вне себя от горя, нет сомнения, что это было самоубийство.

– Вы прочли это в интернете или располагаете доказательствами? – уточнил Джордж-Харрисон.

Он нисколько не боялся этого старого ворчуна и грубияна, а потому заработал в моих глазах сразу десять баллов.

Шейлок вскинул голову и впился в него прокурорским взором:

– Скажите пожалуйста! И как вам хватает наглости говорить со мной таким тоном?

– Действительно, странно, тем более что у вас в кабинете даже воздуха не хватает, – невозмутимо произнес мой друг.

Еще десять баллов!

– Верно, я обошелся с вами не очень вежливо. Когда вы будет мучиться болями в пояснице так же, как я, посмотрим, в какое вы придете настроение. Нет, доказательствами я не располагаю. Никто не снимал на видео конгресс в Филадельфии в 1774 году, что не мешает нам знать, что совершили отцы-основатели. История базируется на умозаключениях, сопоставлении фактов и событий. Вернемся к женщине, о которой идет речь. Мне известно, что утром она собрала слуг, рассчиталась с ними, покинула дом и больше туда не возвращалась. Вы верите, что человек ее положения мог отправиться в путешествие по стране автостопом?

– Что за драма произошла в их семействе? – спросила я.

– Не драма, а драмы. Сначала война с ее несчастьями, потом гибель их старшей дочери и сына Эдварда, а с ним и их династии. Ханна, как многие матери, бесконечно любила сына. Он был для нее всем. Величие Стэнфилдов угасло за несколько месяцев. Их негласно обвиняли в попытке мошенничества со страховкой, замаскированной под ограбление, которому они якобы подверглись. Поговаривали, что несчастный случай с Эдвардом, приключившийся за несколько недель до его объявленной женитьбы, был подстроен. Наконец, об аукционе, отмененном в последний момент, ходили слухи, будто в его каталоге фигурировали завышенные цены. Многовато сплетен для провинциального города. Стэнфилды жили на широкую ногу – и вдруг люди их уровня отказались иметь с ними дело. Их дела пришли в упадок, и я уверен, что Ханна Стэнфилд предпочла смерть одиночеству и бесчестью. Роберт умер от сердечного приступа, но это не мешало злым языкам утверждать, будто она его отравила. Какая низость! Известно же, что он скончался в объятиях любовницы.