Далее, уже по плану, труп отвозят на автомобиле за город и сбрасывают в Неву недалеко от Каменного острова. Второпях заговорщики теряют одну из галош Распутина. Всё! В ночь на 17 декабря 1916 года русская история поменяла свой вектор развития.

В этот день французский посол Морис Палеолог записал в своём дневнике: «Около семи часов вечера превосходный осведомитель, состоящий у меня на жалованьи, сообщает мне, что Распутин был убит сегодня ночью во время ужина во дворце Юсупова. Я тотчас отправляюсь к г-же Д. Она телефонирует своей тетке, г-же Головиной, большой приятельнице и покровительнице Распутина. Заплаканный голос отвечает: „Да, отец исчез сегодня ночью. Неизвестно, что с ним сталось… Это ужасное несчастье“».

Потеряли «Друга» и в Царском Селе. В 4 часа 37 минут 17 декабря 1916 года императрица отправляет мужу срочную телеграмму: «Можешь ли ты послать Воейкова сейчас же? Нуждаюсь в его совете относительно нашего друга, который пропал в эту ночь. Мы продолжаем уповать на милость Божию. Феликс и Дмитрий замешаны».

На следующий день в 11 часов 42 минуты Александра Фёдоровна вновь пишет Николаю II: «Пока ничего неизвестно, несмотря на расспросы народа. Надо бояться худшего, устроено этими двумя мальчиками».

Версия об участии в убийстве английского шпиона Рейнера появилась осенью 2004 года, а поведали её британский историк Эндрю Кук и его соотечественник, бывший разведчик Ричард Кален. По их версии, мотивами английских организаторов операции по ликвидации Распутина послужила прогерманская позиция «старца» в общеевропейской войне, бушевавшей в то время на континенте. Планирование операции взяли на себя два офицера английской разведывательной службы Джон Скейл и Стивен Али. Они как раз находились тогда в столице Российской империи[162]. Непосредственным участником убийства назначили Рейнера, хорошо знавшего князя Юсупова по учебе в Оксфорде. Именно Рейнер, по мнению британского историка, предложил князю план по ликвидации «старца».

В интервью одной из московских газет Эндрю Кук сказал: «.. Нам удалось получить доступ к отчету патологоанатомов, исследовавших труп Распутина, и фотографии трупа и места убийства. Мы беседовали по этому поводу и с несколькими патологоанатомами в России и в Англии. Анализ всех этих судебно-медицинских заключений свидетельствует о правильности нашей версии. К примеру, мы получили доказательства того, что в теле Распутина было три пулевых отверстия, а не два, и смертельным оказался выстрел в лоб. Юсупов не упоминает об этом выстреле, говоря лишь о двух ранах в затылочной части черепа»[163].

О пулевых ранениях говорил ещё судебный следователь В.Н. Середа, занимавшийся этим убийством: «Из трёх пуль одна только застряла. Пуля в оболочке, деформированная, но определить, какой системы револьвер нельзя; так как подобные пули пригодны для целого ряда револьверов»[164].

В газете «Вечернее Время» 19 декабря 1916 года появилась заметка «Таинственное убийство». В ней, в частности, говорилось: «Сегодня вся местность в районе Петровского моста на Малой Невке была окружена значительным нарядом полиции. В исходе девятого часа утра к Петровскому мосту прибыл прокурор судебной палаты Завадский, судебный следователь по особо важным делам Середа, Петроградский градоначальник генерал-майор Балк, начальник охранного отделения генерал-майор Глобачев, начальник сыскной полиции А.А. Кирпичников, управляющий речной полицией генерал-лейтенант Наумов и полицмейстер 4-го отделения генерал-майор В.Ф. Галле. Искали тело убитого, о котором вчера было напечатано сообщение и часть одежды которого и следы крови были найдены на перилах и быке Петровского моста». Далее, автор заметки излагает свою версию происшедших трагических событий.

Рано утром 18 декабря городовой речной полиции заметил пятна крови и следы автомашины у Петровского моста. Кроме этого, кровь обнаружилась на перилах и балке моста, рядом с которой виднелась небольшая прорубь. Около кровавых пятен полицейский обнаружил следы трёх человек. Создавалось впечатление, что с моста в прорубь сбросили раненого человека или животное.

Отвлекаясь от рассказа, напомню, что убийство Распутина русское общество встретило всеобщим ликованием, незнакомые люди на улицах поздравляли друг друга, в театре после представления весь зал пел гимн в честь героев, «…освободивших Россию от кошмарной грязи». Свидетелем этого был, в частности, Морис Палеолог, записавший в своем дневнике: «Убийство Григория – единственный предмет разговора в бесконечных хвостах женщин, ожидающих в дождь и ветер у дверей мясных и бакалейных лавок распределения мяса, чая, сахара и пр. Они рассказывают друг другу, что Распутин был живым брошен в Невку, одобряют это пословицей: „Собаке – собачья смерть“».

Городовой спустился к проруби и заметил подо льдом что-то тёмное. Прорубив новую полынью, полицейский достал обезображенный труп, ноги которого были связаны верёвкой. Протокол, составленный на месте страшной находки, подписали директор Департамента полиции Алексей Тихонович Васильев, начальник охранного отделения Константин Иванович Глобачев и понятые. В протоколе, в частности, значилось: «Наружным осмотром установлено, что труп принадлежит мужчине около 50-ти лет на вид. Труп одет в две рубахи: верхнюю – голубого (бирюзового) цвета (с вышивкой – васильки, синие колосья); из-под цветной рубахи выглядывает нижняя, белая; ноги обуты в сапоги с высокими мягкими голенищами.

На шее обнаружена золотая большая цепочка, причем одно звено разогнуто.

Лицо покрыто кровью ниже лба. На белой рубахе на уровне правой сосковой линии пятна крови.

Под рубахой большой нательный крест и браслет цепочкою с брелоком из золота и платины».[165]

Позднее вышитую шёлковую рубаху, крест, цепочку и браслет передали в Царское Село императрице. Как бесценную реликвию будет хранить Александра Фёдоровна эту окровавленную рубаху с васильками.

В районе 6 часов вечера, после завершения необходимых процессуальных действий, труп Распутина положили в большой ящик и на грузовике Красного Креста отвезли в прозекторскую Военно-медицинской академии. Пока автомобиль был в дороге, по телефону шли непрерывные переговоры между Царским Селом, полицейскими учреждениями и Академией. Очевидно, императрица настаивала на том, чтобы тело «старца» привезли к ней в резиденцию, но, в итоге, было решено отправить его в морг Чесменской богадельни за Московской заставой. Уже у Военно-медицинской академии на Нижегородской улице водителю передали новый приказ, и грузовик умчался в противоположную часть города.