Левонтьевну. Сохранился и перечень знатных женщин, допущенных до этой важной миссии: княгиня Авдотья Куракина, княгиня Ромодановская, княгиня Марья Куракина, жена князя Трубецкого, Настасья, а еще княгиня Катерина Трубецкая.

Богатый стол накрывали для грузинской царицы не один раз – Елена приезжала и в 1660 году, и тоже была принята по высшему разряду. Но тогда среди встречающих появились жены стольников Хилкова и Прончищева, Волынского и Прозоровского. Грузинскую царицу усаживали рядом с русской, и обе они общались друг с другом как равные. По всей видимости, присутствовали при этом и царские дочери – для них появление на виду в подобной ситуации не было нарушением правил.

Главой дома – человеком, который определял место каждого, – в XVII веке оставался мужчина. Женщина получала равные с мужчиной права лишь в одном случае – когда оставалась вдовой. Но вдовой с сыновьями, с продолжателями рода. В таком случае «матерая вдова» могла взять в руки управление хозяйством (или целым царством, как мы видим на примере Елены Глинской). При живом муже, при отце женская роль сохранялась зависимой. Это только в старинной песне на стихи Сергея Рыскина «Удалец» молодец может, если пожелает, войти в терем:

Живет моя отрада

В высоком терему,

А в терем тот высокий

Нет входа никому.

Я знаю, у красотки

Есть сторож у крыльца,

Но он не загородит

Дорогу молодца…[53]

Запреты – на самом деле! – рождали множество ухищрений. В Потешном дворце царя Алексея Михайловича имелась специальная комната, откуда царица с дочерями могла смотреть театральные постановки или наблюдать за приемом иностранных послов.

Нечто подобное имелось и при дворе турецких Османов – например, за погребальной церемонией жены и дочери султанов могли смотреть только издалека, из похожей «тайной комнаты».

Можно было бы предположить, что в таких условиях русские царевны XVII века не имели возможности учиться и развиваться. Однако это не так. Дочери и царя Михаила Федоровича, и царя Алексея Михайловича имели доступ к образованию. Их учили грамоте, письму, они могли читать книги, находившиеся во дворце. Правда, нет точных сведений о том, какими книгами располагали они сами. Они украшали свои покои, предпочитая замысловатую роспись. Остались свидетельства и о живописных полотнах, размещенных на стенах их комнат.

В целом же быт царских детей XVII столетия можно назвать весьма незамысловатым, по сравнению с потомками императоров веком позже. В 1786 году об этом писал князь Михаил Щербатов в своем труде «О повреждении нравов в России». Сравнивая допетровскую Русь и императорскую, он делал выводы: прежде жили скромнее и больше заботились о честном имени.

«Не токмо подданные, – отмечал князь, – но и самые государи наши вели жизнь весьма простую. Дворцы их были не обширны. Семь или восемь, а много десять комнат, составляли довольное число для вмещения государя. Оные состояли: крестовая, ибо тут проходили и ожидали государя бояре и сановники… Столовая гораздо небольшая, ибо… малое число бояр удостаивались иметь честь бысть за столом государя, а для каких великолепных торжеств была назначена Грановитая палата… Спальня и оные были не розные с царицами, но всегда одна. За спальнею были покои для девушек царицыных, и обыкновенно оная была одна, и для малолетних детей царских, которые по два и по три в одной комнате живали. Когда же взрослели, то давались им особливые покои, но и оные не больше состояли как из трех комнат… Самые дворцы больших украшений не имели, ибо стены были голые, а скамьи стояли покрыты кармазинным сукном, а изыскуемое было великолепие, когда дурною резною работаю вокруг дверей были сделаны украшения, стены и своды вымазаны иконописным письмом, или так цветы наподобие арабеска. И если было несколько стульев или кресел для царя и царицы, обитых сукном… то сие уже высшая степень великолепия была. Кроватей с занавесями не знали, но спали без занавесок. А уж в последние времена токмо, яко знатное великолепие было, что обили в царском доме крестовую палату золотыми кожами…

Стол государев соответствовал сей простоте… Заключаю, что государи кушивали на олове, а серебряные блюда и сделанные горы наподобие Синайских, а также и другие украшения употреблялись токмо в торжественные дни.

Кушанье их сходственно с тем же было, хотя блюда были многочисленны, но ни все состояли из простых вещей. Говядина, баранина, свинина, гуси, куры, утки, тетеревы и поросята были довольны для составления великолепнейшего стола, с прибавлением множества пирожного, не всегда из чистой крупчатой муки сделанного. Телятину мало употребляли, а телят и каплунов не знали. Высочайшее же великолепие состояло, чтобы круг жареного и ветчины обернуть золотою бумагою, местами пироги раззолотить… Потом не знали ни капорцов, ни оливков, ни других изготовлений для побуждения аппетиту, но довольствовались огурцами солеными, сливами, и за великолепие считалось подать студень с солеными лимонами.

Рыбный стол еще тощее мясного был. Садков купеческих было очень мало, и не имели искусства из дальних мест дорогую живую рыбу привозить… Да к тому же государев двор был не на подряде, но из волостей своих всем довольствовался. И тако в Москве, где мало состояло обильства рыбы, довольствовались токмо тою рыбою, которую в Москве-реке и в ближних реках ловили… А зимою привозили из дальних мест рыбу мерзлую и засольную, которая к столу государей употреблялась.

Десерт их такой же простоты был, ибо изюм, коринка, винные ягоды, чернослив и медовые постилы составляли оной… Свежие летом и осенью были: яблоки, груши, горох, бобы и огурцы. А думаю, что дынь и арбузов и не знали, разве когда привезут из Астрахани. Привозили иногда еще виноград в патоке, а свежего и понятия не имели привозить. Оный уже на моей памяти, в царствование Елисаветы Петровны, тщаниями Ивана Антоныча Черкасова начал свежий привозиться».

Любопытнейшее описание быта! И какое подробное!

У каждой из царевен были и свои увлечения, иногда весьма замысловатые. Например, известно, что царевна Екатерина Алексеевна (дочь царя Алексея Михайловича от первого брака) с удовольствием посвящала время кладоискательству. Она разыскивала книги, в которых могли бы содержаться сведения о средневековых схронах, и отправлялась на поиски. Занятие это, как нетрудно догадаться, было полулегальным.

На помощь Екатерине Алексеевне приходили старинные книги и астрономические таблицы. Именно по «планетным тетрадям» она однажды определила, что следует немедленно отправляться южнее Москвы на двести с лишним верст, для чего на личные средства наняла повозки. Вполне возможно, этот факт остался бы нераскрытым, если бы в правление Петра I в отношении