Борис поспешил отвернуться. Под обломками печали в его сердце вновь расцветала надежда…

Даша фотографировала фантастические виды, простирающиеся с горной вершины. Давид не отходил от нее, таскаясь следом, как верный пёс. Анна с Борисом сели на лавочку передохнуть и полакомиться пятигорским мороженым.

Дарья с Давидом искали стрелку-указатель с надписью «Красноярск». Ведомый какой-то силой, Миша спустился к ним и прервал веселое щебетание Дашки и восхищенные возгласы Давида в ответ.

— Прости меня… — прошептал он. Давид почувствовал себя лишним и отошёл в сторону. Даша вмиг изменилась в лице и замерла. Миша взял ее за руку и повторил. — Прости… Если сможешь…

Даша так ждала этих слов… и сама хотела сказать их мужу лично, освободить себя от чудовищной вины, сдавливающей сердце.

— Даша, прошу тебя, не молчи… Прости меня за то, что так вышло… с нами… — говорил Миша. Из его глаз струилось неподдельное тепло. — За вчерашние слова, за это дурацкое прозвище… Я дурак, знаю… Я не достоин…

— Миша… — слова застряли в горле. Силуэт Миши потерял очертания, размылся от слез, хлынувших из глаз. Даша сбросила на землю куртку и рюкзак, словно бесполезную ношу, и побежала. Перед глазами мелькали деревянные стрелки с названиями городов, лавочки, ступеньки, ларьки с горячей выпечкой. Миша устремился за ней. Даша услышала, как Борис остановил его. Из груди вырвался мучительный вздох облегчения и благодарности: сейчас ей не нужны свидетели.

Вдали показалась телебашня. Дорога сужалась, превращаясь в узкую извилистую тропинку, ведущую к обрыву. За горизонтом простирался город, утопающий в зелени. Мягко опустившись на большой валун, Даша обхватила колени руками и наклонила голову. В ушах колоколом звенели слова мужа: «прости, если сможешь»… Они, словно отмычка, распахнули на волю запертую боль…

Плеча Даши коснулась мягкая ладонь Анны. Даша обняла ее, всхлипывая, и позволила пожалеть себя.

Она шумно глотала воду из бутылочки, затем умылась и выпрямилась.

— Извините меня. Теперь все в порядке.

Борис отвлекал Давида разговорами. Парень поглядывал в ту сторону, куда убежала Дашка, а потом увлёкся своим рассказом о национальных традициях народов Кавказа. Миша нервно курил в стороне, сжимая в руках куртку и рюкзак Даши.

Вдали показались две женские фигуры. Даша улыбалась, ее выдавали слегка покрасневшие глаза. Миша молча отдал Даше вещи.

Ее лицо озарилось улыбкой. Повисла угнетающая тишина, которую прервал Давид:

— Хотите поехать в Замок коварства и любви? Напряжение растворилось в шумном восторге дам. Дашка сложила курточку в рюкзак и повесила его на спину.

— Если там есть ресторан, я не против. — протянул Борис.

Компания погрузилась в фуникулёр. Даша что-то рассказывала Давиду, а он отвечал, по-прежнему пожирая ее восхищенным взглядом. Казалось, уверенность в собственной неотразимости лезла из него с каждым словом и жестом. Отточенным движением руки он поправлял густую челку, вскидывал бровь дугой, улыбался, обнажая белые зубы.

Миша перекинулся парой фраз с Борисом. Тот что-то буркнул в ответ, а Анна живо включилась в разговор мужчин, отвлекая Мишу. Он подробно рассказывал ей о своих успехах в изучении английского и не обращал внимания на Дашу. Та громко смеялась остроумным шуткам Давида.

Наконец, Давид отвлёкся от амплуа пикапера-профессионала и вернулся к своим прямым обязанностям талантливого экскурсовода. По пути в Кисловодск он рассказывал легенду Замка коварства и любви, томно вздыхая и поглядывая на Дашу.

— Замок коварства и любви — это утес, похожий на фигуру сидящего мужчины, — начал он рассказ. — Так гору прозвали местные жители.

— А в чем коварство? — спросила Даша, теребя золотистый локон.

— Легенду не слышал, но уверен, что коварство исходило от женщины, — скривился Миша. — Манипуляции, предательство, хитрость — типичные женские качества независимо от возраста, религии, страны…

— Погоди, Миша, может Давид тебя переубедит? — вмешалась Анна. Даша сникла и замолчала. Давид почувствовал себя между молотом и наковальней.

— Много лет назад княжеская дочь Даута и пастух Али влюбились друг в друга, — выдавил Давид. — Отец Дауты воспротивился отношениям и решил отдать дочь замуж за престарелого соседа. Накануне свадьбы разлученные влюбленные решили, что будут вместе навсегда, а потому им надо умереть. Вот только Даута испугалась смерти, а Али нет — он прыгнул вниз со скалы и разбился. Даута вышла замуж, но вскоре умерла. Отец девушки окаменел от горя и превратился в утес. А ручей под горой, где разбился Али, стал рекой, которую назвали Аликоновкой. Так, скала превратилась в Замок коварства и любви.

— Вот видите, я был прав! — воскликнул Миша, едва Давид закончил рассказ. — Любви нет.

— Черт возьми, Миша, не переноси свои дурацкие принципы на жизнь других людей. — произнёс Борис.

Они доехали до места и разбились по парам. Миша решил скрасить одиночество прослушиванием аудиокниги. Он оторвался от идущей впереди компании, намеренно замедляя ход.

— Миша, не отставай! — Борис заметил его настроение. — А пойдёмте пообедаем? — смягчился он, угадав общее напряжение.

Давид проводил их в ресторан, нахваливая по пути местные вина и шашлык.

Миша вздохнул, вытащил наушники и переключил внимание на восточного красавчика.

Давид разместил гостей за столиком в отдельно стоящей беседке. Борис положился на его вкус и попросил сделать заказ. Тот отнёсся к просьбе со всей ответственностью, и через короткое время на столе появились шашлык, овощи на гриле, а в бокалах плескалось вино.

— Давид, а ты почему не пьёшь? — спросил Миша, выжигая на лице парня дыры.

— Мы с Дарьей вечером едем в театр. — деловито ответил он, гипнотизируя взглядом Мишу. Тот проглотил новость вместе с глотком красного домашнего вина и равнодушно отвернулся.

Давид уверенно сжимал кожаный руль своего автомобиля, маневрируя в потоке машин. Он молчал, терпеливо пережидая внезапный приступ головной боли, случившейся у Даши. Она с благодарностью посматривала на парня, наслаждаясь моментом тишины.

Давид виртуозно припарковал автомобиль между тесно стоящих возле театра машин. Он достал из бардачка сложённую пополам программку и жестом фокусника вручил ее Даше. После прочтения голова разболелась по-настоящему…

«Как вернуть мужа» — прочитала Даша название спектакля. Дальше следовало описание:

««Моя жена — лгунья» — знаменитая комедия по пьесе американских драматургов М. Мэйо и М. Эннекена. Она снискала себе славу «шлягера» среди комедий. В основе её драматургии — непредсказуемые повороты сюжета. Стремительная, искрометная комедия, в которой одна маленькая, безобидная женская уловка влечет за собой снежный ком неприятностей и головокружительных перемен в семейной жизни героев».