«Все это (государство, армия, аристократия, язык — прим. М.Г.) у нас на самом деле было до российской оккупации, — отвечает Рою Медведеву уже беларуский исследователь и писатель Вадим Деружинский, — и все это у нас сознательно было ЛИКВИДИРОВАНО Россией. Поэтому суждения российских историков о «неразвитости» беларусов кажутся сущим издевательством: ведь именно Россия лишила нас всего того, о чем пишет Рой Медведев»…

«Огинский сравнивал нас с Грузией, — пишет далее Деружинский, — которая вошла в состав России, сохраняя себя как державу, а потому была верна России, а ее князья верно служили царизму во всех войнах. У нас же ситуация была совершенно иной: нас царизм лишил всякой государственности и правления беларусов, разогнал шляхту, передал селян в рабство своим русским помещикам. Такого царизм не позволял себе даже в отношениях с мелкими княжествами Кавказа, Сибири и Средней Азии. Даже в Калмыкии.

Причину такого особого жесткого к нам отношения со стороны России определила еще Екатерина II, которая объясняла, что Литва являлась на протяжении веков главным врагом России, а нынешний захват ее должен означать не принадлежность России, а ликвидацию как постоянной угрозы русским. Таким образом, ликвидация нашей государственности была предопределена. Проект Огинского о воссоздании Литвы «подобно Грузии» в составе России был отвергнут, как в будущем царизм запретил и придуманную им вместо Литвы «Беларусь», потому что в ней все равно «жила идея Литвы».

Огинский оказался прав: шляхта Литовского и Белорусского генерал-губернаторств (то есть всей нынешней территории Беларуси) приветствовала Наполеона как своего освободителя, пошла воевать вместе с ним против России. Князь Радзивилл за свой счет выставил трехтысячный уланский полк, который уже скоро первым вступил в Вильно вместе с польскими уланами и французскими войсками. Из беларуских татар составили эскадрон татарских гусар в составе французской армии. Больше половины из них сложили головы в боях против царских войск. Добровольцы вступали в армию Наполеона повсеместно, за свой счет заказывая себе мундиры и оружие.

На стороне Франции литвинов-беларусов воевало не меньше, чем на стороне России: около 30 000 (не следует забывать, что большая часть из них была призвана) воевало в составе армии Александра I и более 25 000 за Наполеона. Гусарские «Гродненский» («Литовского генерал-губернаторства») и «Белорусский» («Белорусского генерал-губернаторства») полки входили в состав 1-й русской армии Барклая де Толли, в последнем служил и гусар-поэт Денис Давыдов.

Эти полки, как и прочие «литовские» и «белорусские» подразделения, воевали за Россию в национальных бело-красных мундирах по цветам бело-красно-белого флага Литвы-Беларуси и с «Погоней» на полковых флагах и какардах киверов.

В изданной в 1905 г. в Санкт-Петербурге книге «Минск: исторический очерк» (переиздана издательством «Універсітэцкае» в Минске в 1994 г.) описываются любопытные факты вступления французов в будущую беларускую столицу:

«Все русское население Минска поспешно спасалось бегством… Что же касается поляков (так называли беларусов-католиков и протестантов, как впрочем и всех беларусов, когда они с точки зрения царизма делали неугодные ему действия, прим. М.Г.), то они и не думали бежать из города и спокойно, с радостью ожидали французов, видя в них своих будущих освободителей, и те учреждения, где преобладал польский элемент, никаких мер к отправлению из Минска не предпринимали, а напротив, приготовились к торжественной встрече французов.

По выезде из города русских чиновников поляки (минчане-беларусы, поляков в Минске никогда не жило) организовали временный совет для охраны магазинов с провиантом и спокойствия жителей. Председателем совета был избран президент Первого департамента минского главного суда Л. Каминский, а членами были президент Второго департамента того же суда Ходзько и минский уездный предводитель дворянства И. Монюшко (обратите внимание, все три фамилии типично Беларуские — прим. М.Г.), а также члены городского магистрата.

Благодаря заботливости членов этого совета минские магазины не были сожжены и достались неприятелю, который здесь нашел до 7500 пудов муки, много овса и 1500 фунтов пороха. Кроме того, неприятелем был захвачен также большой запас лазаретного имущества. Маршал Даву занял Минск 25 июня и был торжественно встречен поляками. Квартира ему была отведена на Высоком рынке (Соборная площадь) в доме, примыкавшем к костелу.

Эта площадь была украшена в то время ратушей, иезуитской коллегией, униатским монастырем и православным собором. В течение двух дней войска корпуса Даву успели продвинуться к Минску и запрудили город, но, впрочем, в Минске оставался только генералитет, а войска расположились в окрестностях. 28 июня было назначено торжественное богослужение в костеле по поводу успехов французских войск и освобождения Минска от русского владычества, после этого богослужения Даву произвел смотр войскам. Первый французский губернатор Минска генерал Барбанегр был переведен в Борисов, а на его место заступил генерал Брониковский. По мысли Наполеона, Минск должен был играть роль центрального склада провианта и сборного пункта больных, раненых и отставших».

Я не напрасно привел этот отрывок. В нем, что бросается в глаза, в качестве минчан постоянно фигурируют поляки, которых в Минске отродясь не жило. Еще Лев Гумилев замечал, что в московских летописях русских, на которых идет войной тот или иной московский князь, часто именуют литовцами, а то и поляками. Литовцами во время войн с Новгородом называли даже новгородцев. Современному читателю все это, конечно же, непонятно. Он думает, что литовцы XVII в. — это все те же прибалтийские лиетувисы нынешней Лиетувы (по-русски Литвы). Литовцами же до 1841 г. называли сугубо беларусов Западной и Центральной Беларуси, а точнее Литвы. В этих беларуских землях и сейчас встречаются деревни с названиями Литва. Восточных (жителей Смоленска, Витебска, Полоцка, Мстислааля, Гомеля и Рославля) литовцев уже при Екатерине стали называть беларусцами.

Впрочем, для московитян XVII в. не было большой разницы между поляком и литвином. Все эти славяне выглядели для московско-уральского взора на один манер: чисто бритые, в европейских кружевах и широкополых шляпах, под флагами с красным георгиевским крестом, часто католиками или протестантами. Короче, немцы. То, как американец не видит разницы между беларусом, украинцем, россиянином или же даже молдаванином, латышом или эстонцем, называя их всех русскими, также и в Москве-Росси плохо отличали литвина от поляка. А ныне и вообще, даже историки путаются в этих терминах. Так, питерский историк Р. Г. Скрынников в своей книге выпуска 1999 г. «Русь IX–XVII вв.», описывая захват Литвы (Беларуси) войском Алексея Михайловича Романова, пишет, что в «1655 г. русские захватили столицу Литвы Вильнюс и столицу Белоруссии Минск». И где же уважаемый историк узрел в семнадцатом веке «Белоруссию», да еще с городом-героем Минском в качестве столицы? Просто смех! Это одно и то же, если написать, что в 1237 г. Батый завоевал столицу Российской Федерации Москву, но до Санкт-Петербурга не дошел.