этом. Но почему в единственном числе? И так… неуверенно?

А потом вдруг я вспомнил ещё одну деталь, которую слышал вовсе не от Эльми. Это было в представительстве Земли на его станции. Те двое, которые показывали мне альтернативную Землю. Они ведь говорили что-то… что-то про людей, «достигших экстремума».

Что такое экстремум для развития разума? Информационная сингулярность? Да, возможно… сингулярность — ведь сам термин означает нечто, существующее только в одном экземпляре…

Ох….

Я испуганно посмотрел на лиса.

— Ну-ну, не пугайся, умненький Гриша, — улыбнулся тот, — ладно, поигрались и хватит. Вижу, тебе так проще будет.

Существо нарочито медленно начало менять форму, превращаясь в пожилого китайца с мудрыми глазами, начисто игнорируя все законы сохранения вещества.

— Откуда ты берёшь материю для формирования более крупного тела? — решился просить я.

Старик посмотрел на меня с лёгким удивлением.

— Синтезирую, конечно, — ответил он, — то, что ты называешь материей — это ведь всего лишь информационная модель, в которую ты веришь, потому что появился на свет внутри этой модели. Думал, ты давно это понял, раз оказался там… — он осёкся, — ах, да… ты ведь вернулся.

— Почему же тебе так важно меня спровадить? — я рассуждал вслух, — ты ведь, практически, всесилен… ты можешь меня уничтожить одним щелчком пальца… просто убить, так что и воспоминаний не останется… или нет?

Китаец улыбнулся.

Краем глаза я заметил какое-то движение. Повернулся в ту сторону.

Над рекой плыл слизень. Он был непривычного зеленовато-серого цвета и сливался с водой. Поначалу мне показалось, что он просто стоит на месте и не двигается. Но потом он начал медленно дрейфовать в мою сторону.

Я сделал пару шагов от берега. Старик шёл за мной. Почему-то он выглядел смущённым.

— Уходите, — сказал он, — для вас так будет лучше.

— Что вы собираетесь сделать? — Спросил я, наблюдая, как слизень продолжает медленно приближаться к нам.

— Для вас в этом нет никакого практического смысла, — ответил старик, — вы ведь никогда больше не соприкоснётесь с этим миром. Зачем вам эта информация? Чтобы было о чём размышлять долгими холодными вечерами в старости?

— Почему холодными и в старости? — Удивился я, отступая ещё на несколько шагов.

— Потому что они всегда приходят. Эти холодные вечера, — ответил старик.

После этого он отвернулся и посмотрел на приближающегося слизня, как будто только что его заметил.

— Уходите, — повторил старик, не оборачиваясь, — у вас ещё есть немного времени, пока я не начал.

С этими словами он ринулся вперёд с неожиданной для старика прытью, меня прямо в слизня.

Тот, почуяв атаку, поднялся выше и застрекотал. Его стебелёк с единственным глазом затрепетал, будто на невидимом ветру.

Я отвернулся, не желая наблюдать за трапезой это твари. Но тут мне в спину внезапно ткнулась волна тёплого воздуха. Я увидел отсветы оранжевой вспышки.

Взрыв не был сильным. Я даже устоял на ногах. А, когда обернулся, успел увидеть, как обгоревшие остатки слизня уплывают вниз по реке, уносимые течением.

8

Ли была одна в кабинете. Но я чувствовал, что это видимое одиночество не более, чем формальность. За нашим разговором наблюдали. И не просто какие-нибудь сотрудники, которым это было положено по должности. Сейчас мы были в фокусе внимания людей, принимающих решения.

— Значит, он не ответил на прямой вопрос о том, что собирается сделать? — спросила профессор.

Я только что закончил подробный рассказ о встрече со стариком-лисом.

— Нет, — ответил я, — на этом разговор был окончен.

— А как вы сами думаете? — Ли пристально посмотрела на меня, — что именно он может предпринять?

Наверно, это был самый важный вопрос. Ключевой. Возможно, ради моего ответа к нам подключились важные люди.

— Не имею понятия, — говорить правду было легко и просто.

— Но вы ведь размышляли на эту тему? — Мягко продолжала Ли.

— Размышлял, — признался я, — мне катастрофически не хватает информации.

Ли сделала небольшую паузу, прикрыв глаза. Наверняка в этот момент она получала какие-то указания насчёт нашего разговора.

— Как думаете, у нас этой информации больше, чем у вас?

— Почти наверняка, — я пожал плечами, — нельзя сравнивать ресурсы одного человека и целой страны.

— А если мы с вами поделимся тем, что знаем — скажите, вы будете готовы поделиться своими соображениями насчёт того, что планирует этот… человек?

Теперь настала моя очередь задуматься.

Будь я у себя в России всё было бы значительно проще… «Это ведь не моя Россия, — напомнил я себе, — тут речь идёт о человечестве в целом. Я говорю с теми, с кем можно. Кто проявляет адекватность…»

— Да, — твёрдо ответил я, — обязательно поделюсь.

— Хорошо, — кивнула Ли, — давайте начнём с природы этого создания. Что вы знаете сейчас? Что думаете?

— Думаю, что оно — что-то вроде коллективного бессознательного множества людей из множества миров. Которое каким-то образом осознало себя как единое целое, — сказал я. После этого оно смогло противостоять диктату машинного сознания, которое представлял из себя Эльми. Эта синтетическая личность возникла среди самых развитых представителей человечества.

— Вы мыслите в правильном направлении, — кивнула Ли, — но есть важные нюансы, — она посмотрела мне в глаза, — давайте я начну с Эльми.

Я неопределённо пожал плечами, после чего изобразил внимание.

— Мы полагаем, что основа его личности возникает в тех вариантах Земли, развитие которых находится примерно на нашем уровне, — продолжала Ли.

— Это не сложно, — улыбнулся я, — именно сейчас возникают зачатки искусственного интеллекта.

— Верно, — кивнула Ли, — однако возникает вопрос: по какой причине такой могущественный искусственный разум, который представляет из себя Эльми, сохранил человеческие миры? Более того — направил их в развитии в том направлении, которое, в общем-то, соответствовало представлению человечества о собственном будущем? На первый взгляд, это ведь совершенно не логично. Естественным продолжением искусственного разума будет уничтожение человечества как конкурирующей информационной структуры.

Ли сделала паузу, давая мне возможность прокомментировать её мысль, но я промолчал.

— Значит, что-то мешало ему это сделать. Так? — Продолжала Ли.

Я кивнул.

— Благодаря открытию, сделанному Захаром, теперь мы имеем представления об этом факторе. Информация неуничтожима, Гриша. Всё, что жило, что было создано человечеством, все смыслы — они находят отражение в нашей информационной основе, представленной частицами небарионной материи. А у искусственного интеллекта, даже очень продвинутого, существующего в мультивселенной, такой основы нет. Поэтому единственное, что он смог сделать — это остановить распространение этой структурированной информации.

— Искусственный разум не смог победить наших мертвецов… — вырвалось у меня.

Ли удивлённо подняла брови.

— Неожиданно, — сказала она, — у тебя есть поэтический вкус. Но