class="p1">— Я утраиваю тебе собственное место, Ртиа. Что не так?

— Я не буду спать на полу! Не позволю приковать себя на цепь! Варго, как ты можешь так поступить после того, что между нами было?

— Ну так надо делать, — уже менее уверенно произнес он.

— Только посмей и я больше никогда на тебя не посмотрю!

Парень нагло закатил глаза.

— Уже завтра ты иначе запоешь, — пообещал он.

— После того, как отлежу бока на жестком полу и обижусь насмерть? — Ртиа почувствовала себя обманутой, на глаза навернулись слезы.

— Тоже мне неженка, — вздохнул он. — А чего ты сама хочешь?

— Ну в моем мире после секса, любящие люди лежат обнявшись и говорят в постели.

— О чем? — заинтересовался Варго.

— О своей любви, о том, что понравилось, обо всякой ерунде, — припомнила девушка.

— То есть, чтобы ты была довольна и не обижалась, мне надо с тобой поговорить.

— И нельзя выгонять женщину на коврик на полу! — добавила Ртиа. — Это оскорбительно. На цепь тоже нельзя. Ты же сказал, что кругом лес. Я, по-твоему, не нагулялась сегодня?

Она уже почти не рассчитывала уговорить. Местные обычаи в нем сидели также глубоко, как и фразочки из романов. Ртиа вдруг перепугалась, что сменила одну клетку на другую, менее просторную.

Варго бросил инструмент на матрас и забрался на кровать. Ртиа в ужасе отшатнулась.

— Я понял, — резюмировал он, — с тобой и дальше надо как в книгах. Хорошо. Но если попытаешься сбежать, будешь сидеть на цепи, ясно?

Ртиа кивнула, а он протянул руку, привлекая к себе.

— Так надо обниматься? — спросил, укладывая девушку в свои просторные лапищи.

— Да, — выдохнула Ртиа.

— А ты читать по-нашему умеешь?

— Похоже, что да, — неуверенно сказала Ртиа.

— А прочитаешь мою любимую книгу? — в голосе звучало что-то несмелое и ранимое.

Ртиа догадалась:

— Любовный роман?

— Угу, — хмыкнул Варго смущенно.

— Прочитаю, — сказала она, расслабляясь.

Ожидание

Вопреки всем неприятным подозрениям, прождала Беатрис недолго. Тело успело лишь слегка вымотать скованным состоянием.

Несколько лет назад он также запер ее здесь связанной, но поза была менее скромной, заставляла даже ко всему привыкшую Беатрис краснеть. Она извивалась, переворачивалась, но каждый раз при этом оставалась открытой. Разве что в некоторых положениях, витки веревок натягивались сильнее, заставляя кровь под ними стучать громким пульсом. Когда развязал, следы еще долго пересекали кожу, а иголочки отзывались покалыванием в ладонях и стопах.

На сей раз было удобно. Хотелось, конечно, вытянуться, пол был жестким и приходилось переворачиваться, но хотя бы не пришлось демонстрировать открытые прелести пустоте. Больше всего неприятностей доставляла челюсть. Шарик не давал закрыть рот, не позволял нормально сглотнуть слюну.

Мокрые волосы лезли в лицо. Беатрис отводила их движением плеча, но через некоторое время все снова повторялось.

Она усмехнулась, Эритар был великолепен в этот раз. Он раскалил ситуацию до предела. Его молчание заставило умолять и подчиниться. С легкостью и без колебаний. Беатрис ожидала чего угодно, даже умерила свою обычную безбашенность. Это была его победа, а значит — признание с ее стороны. Дрожь пробежала по телу, и девушка позволила переливистому стону разбавить тишину темницы.

Стало ясно, почему не было ни одной пощечины — чтобы она не сомневалась, это не игра. Отсутствие всего, что можно было принять за удар — означало, что происходит нечто реальное. Ох, ему удалось. Вышло не слабо. Девушка представила, как он в ужасе мчался по городу, думая, что его слуги растерзаны ею, и хохотнула через кляп. Да. Взаимность так взаимность.

Беатрис будто снова почувствовала на себе ледяные струи воды. Это ей запомнилось весьма сильно. Кожа еще была влажной и доски под спиной напоминали о случившемся. Как он посмел так с ней обращаться? Сколько власти было в этом поступке, каким умопомрачительным вышло ее унижение. Девушка застонала, представляя свое беспомощное и ошарашенное лицо, натуральный испуг, тело, вздрагивающее от шока и извивающееся во всей наготе на полу. Сладко.

Девушка перевернулась на другой бок, понимая, что горит от желания.

Дверь отворилась со скипом, звякая замками, лязкая металлом. Это так вписывалось в атмосферу, что не могло быть случайностью — скорее, часть продуманной картины. С трудом изменив положение, она повернулась к проходу.

— На колени, — приказал Эритар.

Взгляд горел, скользя по ее скованному телу. Каждый удар звеньев цепи был для Беатрис как грохот, как взрыв. Ей казалось, весь дом слышит, как гремят эти кандалы. Исполнить приказ было не так уж и просто, что-то внутри требовало сопротивляться. С другой стороны, Тар мог уйти, а потом вернуться через пару часов. Или мог связать ее иначе, так, чтобы изменить положение она уже не смогла, а узы вгрызались в тело, вызывая панические волны. К тому же, мужчина имел в своем распоряжении очень интересные игрушки, одна мысль о которых заставила шевелиться быстрее.

Тусклый свет одинокой лампы вырывал из темноты силуэт темноволосой девушки, стоящей на коленях. Руки за спиной, покорно опущенная голова, влажные волосы, размазанный макияж. Эритар создал впечатление, что узница здесь давно. Готовая к издевательствам и унижениям. Сломанная. Покоренная. Растерявшая лоск и блеск.

— Скучала? — он подошел ближе.

Пальцы щелкнули и загорелся яркий свет, совсем не милосердный к его жертве. Была видна бледность кожи, следы плети на бедрах, слюна, вытекающая изо рта. Хозяин давал ей понять, что видит ее всю, как на ладони.

— Я спросил, скучала ли ты?

Медленно отъехала завеса, открывая большое зеркало, чтобы и Беатрис могла полноценно насладиться зрелищем.

Ей удалось сдержать стон. Только бы он скорее коснулся изнывающих в ожидании ласки сосков, только бы вытащил кляп, чтобы она могла принять его поцелуи и грубые касания рук, а затем мощный орган своими губами. Едва получалось сдержать рвущееся дыхание. Она кивнула несколько раз. Шум в ушах размазывал звуки.

— Я тоже, — Эритар встал рядом с ней. — Каждую секунду представлял себе твое тело, извивающееся на полу в попытках улечься поудобнее. Думал, какой застану тебя. Не смеешь поднять глаза? Это хорошо. Ты глубоко. Оставайся там, в смирении. Твоими выходками я сыт по горло. Я уберу кляп. Думай перед каждым новым словом. Поняла? Хочу полной покорности. Если что-то идет не так, стоп-слово ты помнишь. Не надо напоминать о своем характере. Ты — рабыня, которая подчиняется господину. Ты растворена в моей воле, не имеешь собственной. Ты говоришь только если я спросил. И никаких шуток про мастурбацию, — на последней фразе весь пафос слетел и Эритар рассмеялся.

— Знаешь, я ведь тоже люблю шутить. Подумай, каково тебе будет, если я действительно самоудовлетворюсь и