И почему так трещит голова? Я же кроме двух глотков вообще не пила, я уезжать собиралась!

Где Катька?

Стуча зубами от холода, достаю из кармана телефон и едва не роняю его на пол от шока: девять утра!

Девять!!

Быстро накидываю свою куртку (зачем я снимала её в такой холод?) и, не прощаясь с "радушным" хозяином, с усилием открываю дверь гаража, а там…

Сколько снега намело! Как будто не ноябрь, а расцвет января, по щиколотку точно и продолжает падать густым колючим туманом.

Утопая в сугробах тащусь через железнодорожные пути к автобусной остановке, запрыгиваю в на удивление быстро подъехавший дряхлый пазик и думаю только об одном — как я объясню всё это Саше?! Где и с кем я провела ночь? Не скажу же я ему, что мне показалось, что он пошёл совокупляться со своей бывшей и я решила крыть тем же козырем — поехала к Рустаму! Ведь всё было не так… вернее, так наполовину — я действительно психанула, но спать с Самбуровым не собиралась. Я точно знаю, что у нас ничего не было и быть не могло, мы даже вроде как помирились, но напрягает единственное — почему я ничерта не помню? Несколько часов просто выпали из жизни напрочь.

Заледеневшими пальцами набираю Катьке, но телефон её не отвечает. Конечно, сегодня выходной, дрыхнет, наверное. Несколько секунд думаю, а не набрать ли мне Саше, но потом решаю поговорить лично. Правильно говорят — утро вечера мудренее, сейчас мне даже немного стыдно за своё поведение.

Почему я не выяснив ничего просто убежала? Ведь я даже не попыталась что-то выяснять, сразу же ударилась в истерику, в гараж этот потащилась!

Конечно, от его поступка осадок тоже остался, но теперь я почему-то уверена, что ничего у них не было. У страха глаза велики, а у ревности ещё больше. И как мне теперь объяснить ему, зачем я сотворила всю эту ересь? Ведь в отличие от его, мой косяк очевиден. Мне ужасно не хочется с ним ссориться и чувствую себя дико виноватой!

Пазик как назло тащится невероятно долго, снег не прекращается, и когда я, наконец-то доковыляв до подъезда и поднявшись на свой этаж открываю ключом дверь квартиры, настенные часы показывают десять утра.

В квартире стоит могильная тишина и первое, на что я сразу же обращаю внимание — Сашиной обуви в коридоре нет.

Стараясь подавить тревогу, всё-таки зову его по имени:

— Са-аш, ты дома?

Ответом мне служит гнетущее молчание. Конечно, он не дома. Наверное, вышел в магазин или… куда-нибудь ещё. Надеюсь, не провожать эту свою алкоголичку!

А может, он пошёл меня искать? Хотя странно, что он даже ни разу не позвонил.

Стоп!

И только сейчас меня осеняет.

Когда я уезжала ночью из дома, я выключила телефон, но когда утром смотрела время, он был включен.

Кто его включил?!

Бросаю сумку на пол и достаю мобильный из кармана, открываю журнал звонков. Он звонил мне ночью, примерно через час после того, как я ушла из дома. И звонил много раз.

Господи, ну что я опять натворила!

— Саш! — зачем-то зову снова и прямо в куртке и обуви прохожу на кухню — на столе идеально чисто. Трогаю рукой чайник — холодный. Всё ещё стараясь подавить первые позывные настоящей паники быстро, сшибая углы, иду в его спальню — там тоже порядок. Неестественно чисто. Кровать заправлена, на спинке кресла ни одной тряпки. Так же с тумбочки пропали его вещи — наушники, ноутбук, зарядка…

Сердце колотится часто-часто, дыхание выбивается из лёгких точно так же — рывками.

Куда всё исчезло?

Допустим, он пошёл куда-то, но зачем он забрал с собой свои чёртовы вещи?!

Цепляюсь за мысль, что, может, он оставил мне какую-нибудь записку. Быстро пробегаюсь взглядом по поверхностям — никаких записок нет.

Смс! Точно! Он написал мне на телефон!

Не теряя надежды снова оживляю экран и открываю историю сообщений.

Глаза буквально вылазят из орбит — это я писала ему утром? Я ничего ему не писала, этого просто не может быть, я спала!

Всеми силами стараясь унять дрожь в пальцах открываю сообщение, которое написала "я", и чувствую, как кровь отливает от лица.

Я и Самбуров. На диване у Дёмы.

Самбуров…

"Да брось, давай за примирение".

Он что-то подсыпал мне в бутылку!

Подрываюсь с места и рывком открываю дверь в ванную: бритва, зубная щётка, его полотенце — всё пропало. Ничего нет! Как будто этого человека вообще никогда не существовало в моей жизни.

Этого не может быть! Так не бывает! Он не мог!

А потом возвращаюсь в прихожую и вижу на журнальном столике связку ключей с брелоком маленькой балерины, делающей фуэте…

Он ушёл. Решил, что я переспала с Самбуровым и уехал.

Он меня бросил.

Тяжело дыша, забегаю в зал ожидания вокзала и, игнорируя скопление народа, ищу глазами Сашу.

Я точно знаю, что он где-то здесь, он не мог ещё уехать! Я проверила расписание поездов — ближайший только на одиннадцать утра, значит, у меня есть двадцать минут. Двадцать минут на то, чтобы убедить его, что всё это было подставой со стороны Самбурова. Убедить, что я люблю только его и готова на всё, лишь бы он был рядом.

В нашем городе большой железнодорожный транспортный узел и народу здесь всегда не пробиться. А сегодня как назло особенно! Стайка спортсменов расселись на своих баулах и ржут как кони. Их много, наверное, едут куда-то на сборы и всё бы ничего, но своими двухметровыми телами мешают обзору.

Бабки. Деды. Рыжие, чёрные, белобрысые макушки. Шапки и капюшоны. Сумки-тележки, чемоданы, запах печёных пирожков и вонь из общественного туалета.

Его нигде нет! Нет его!!

Паника никуда и не девалась, но сейчас накрыла плотным чёрным покрывалом.

— Аккуратнее можно? — ворчит какая-то тётка, когда я, запыхавшаяся и расхристанная пробегаю мимо и задеваю ногой её сумку. Потом едва не сбиваю какого-то ребёнка втыкающего в телефон и чуть не растягиваюсь на разлитом кофе.