Никакого времени нет, или «нет прошлого, нет настоящего, нет будущего»

Здесь речь идет о взаимосвязанности всего происходящего в любом месте и в любое время.

Так, в системе Рэй-Ки, представляющей собой несомненный высший Ци-Гун, по «этому поводу» на второй ступени обучения передается даже специальный символ под названием «Хон-Ша-Зэ-Шоу-Нэн», одно из значений которого формулируется следующим образом: «Нет прошлого, нет настоящего, нет будущего».

В это трудно (точнее, невозможно) поверить, но практически это позволяет работать с ситуацией, которая должна произойти в будущем.

Например, человек идет на встречу (с начальником, чиновником, стоматологом), от которой ничего хорошего не ждет. В этом случае он может заранее попросить, чтобы энергия (Рэй-Ки) заранее прорабатывала эту ситуацию. Допустим, ему назначено на завтрашнее утро. Вот он и делает накануне вечером Рэй-Ки на ситуацию, которая произойдет утром следующего дня.

Рэй-Ки было выбрано просто как пример. На самом деле в любом высшем Ци-Гун принято весьма вольно обращаться со временем и считается, что на определенном уровне мастерства человек может предугадывать грядущие события. Так это или не так, говорить трудно (сказка все-таки), но практики (очень серьезные), специально предназначенные для вырабатывания подобных способностей, есть точно.

Китайский календарь, или «китайские народные сказки о времени»

Ци-Гун – это часть азиатской культуры и отсчет времени в ней происходит согласно восточной традиции, где со времен правления династии Хань (206 до н. э. – 220 н. э.) сутки делятся на 12 двухчасовых промежутков, каждый из которых «отведен» одному из астрологических животных. Иначе говоря, каждый такой отрезок времени традиционно носит имя соответствующего зверя (циклического знака). Отсчет суток начинается с 23.00, с часа крысы.

Ночные «двухчасовки» называются «стражами». Такое название связано с тем, что именно с такой частотой менялась стража в императорском дворце. Кстати, в современной армии часовые в карауле тоже обычно сменяются каждые два часа.

Вообще говоря, деление ночного времени на стражи это не только китайский обычай. Во все времена все всегда со всеми воевали, все всех боялись и все, кто мог себе это позволить, обеспечивали себя стражей. Так, в Библии упоминаются 3 «стражи»: первая («начало страж») от захода солнца приблизительно до 22 часов; вторая с 22 часов до 2 часов ночи («средняя стража») и третья с 2 часов ночи до восхода солнца. Вавилоняне и греки также делили ночь на три стражи, а древние римляне – на четыре (по две трехчасовые стражи до и после полуночи). (См. табл. ниже)

Дотошные китайцы (у которых ничего не бывает просто так, которые во всем видят систему и у которых все со всем должно быть связано) поставили в соответствие каждому «циклическому животному» множество различных признаков и вещей. Некоторые из этих соответствий показаны в таблице ниже.

Такой календарь вполне можно назвать, например, «свинско-собачьим». С одной стороны, вполне в духе бравого солдата Швейка («На ученье Дауэрлинг всегда сохраняет непринужденный казарменный тон; он начинает со слова “свинья” и кончает загадочным зоологическим термином “свинская собака”»), а с другой – вполне функционально, так как позволяет сразу запомнить двух последних животных.

Если понимающие люди скажут вам, что в Ци-Гун время идет не как в обычной жизни, – поверьте, они говорят правду. Если бы это было не так, никто бы не выстоял в низком «столбе» два часа или не высидел бы восьмичасовой рабочий день в медитации Ци-Гун. Или бросил бы эти занятия на следующий день, или сошел бы с ума.

Это изменение ощущения времени связано с тем, что и дед и мастер Ван, несмотря на совершенно разные подходы в обучении, называли одинаково и, я бы сказал, торжественно: «Состояние Ци-Гун». Дед мне почти не объяснял, что это такое, – слишком я был мал для таких вещей, поэтому я расскажу о том, что мне по этому поводу говорил мой Учитель Ван.

– Как ты думаешь, чем глупый человек отличается от умного, чем мудрый отличается от мудрого и чем молодой отличается от старого? – однажды спросил меня Ван.

– Никогда об этом не думал, а если бы и думал, то, наверное, не понял, – честно ответил я. – Ну, может, молодой глупее, сильнее, быстрее старого. Еще старого больше уважают.

– Все так, – кивнул Ван. – Хотя и не всегда. Я, например, вчетверо старше тебя, но намного быстрее и сильнее. Так что это не главное.

– А что главное?

– Тут трудно ответить, что самое главное, этого, пожалуй, даже я не знаю, могу тебе только сказать, что я по этому поводу думаю. А кажется мне, что самое главное – это количество иллюзий. Чем старше человек и чем умнее, тем иллюзий у него меньше.

– Это значит, что у меня много иллюзий? И как они могут у меня быть, если я даже не знаю, что это такое? – спросил я Вана.

– Например, ты не знаешь, как пища переваривается в желудке, но ешь так, что иногда мне кажется, что для того, чтобы прокормить тебя, мне придется нанимать женщину, которая бы приходила специально для того, чтобы тебе готовить. Есть у тебя иллюзии и много. Например, очень большая иллюзия твой дед.

– Для иллюзии он слишком больно дерется, – съязвил я.

– Ладно, объясню, – вздохнул Ван. – Тебе дед кто?

– Дед мне дед, кто же еще!

– А в то время, когда он, как ты говоришь, «слишком больно дерется»?

– Ну, тогда, наверное, учитель – никогда над этим не задумывался.

– Теперь смотри дальше: даже ты не знаешь, дед он тебе или учитель. У твоего отца есть иллюзия, что это его отец, у меня – что это мой ровесник и старый знакомый. У его пациентов есть иллюзия, что он безобидный старикашка-лекарь, который умеет ставить иглы настолько безболезненно, что его даже дети не боятся. И так далее, у каждого своя иллюзия по поводу одного и того же.

Тут до меня стало доходить и я продолжил:

– А у его немногочисленных учеников есть иллюзия, что он суровый наставник, перед которым они испытывают совершенно мистический ужас.