К своим котам и кошкам старина Хэм относился с уважением — как и положено обращаться с настоящими звездами. Он разрешал им залезать на стол и в свою кровать, кормил всевозможными деликатесами, вежливо предлагал им сделать глоток из своего бокала, а когда животное умирало, его хоронили на специальном, обустроенным им лично, кошачьем кладбище.

Легенда гласит, что в доме Эрнеста на Ки-Уэсте обитала целая стая кошек, за размножением которых никто не следил, и в результате на острове появилось целое племя шестипалых кошек, которые живут в доме Хемингуэя на Ки-Уэсте и по сей день.

МЭРИ ДИРБОРН

американская писательница

Сейчас в доме-музее Хемингуэя для котов и кошек построена безлимитная автоматическая кормушка, открытая 24 часа в сутки, работают питьевые фонтанчики, а на кошачьем кладбище бережно хранится память о каждом четвероногом, ушедшем в мир иной. И что удивительно, слава нестандартных котов и кошек с годами почти сравнялась со славой их хозяина, и теперь примерно половина посетителей дома-музея приезжают на Ки-Уэст ради того, чтобы полюбоваться на хвостато-полосатых.

Знаменитый писатель завещал своим питомцам и их потомкам бессрочное содержание. И что интересно: несколько лет назад местные чиновники подали иск на дом-музей. Оказалось, что согласно закону штата Флорида, каждый хозяин может иметь в собственности не более четырех котов и кошек, которые должны содержаться исключительно дома или в закрытых вольерах. Но дом-музей победил, и чиновники признали животных Хемингуэя национальным и историческим достоянием Америки, и они теперь официально охраняются законом.

Появился даже специальный термин — «коты и кошки Хемингуэя». Это животные с Ки-Уэста, у большинства из которых по шесть, семь, а у некоторых даже по восемь пальцев.

КСТАТИ

Коты и кошки с нестандартным количеством пальцев считались у моряков своеобразными талисманами удачи, на кораблях такие животные попадали с одного континента на другой. Говорят, что когда-то в Европе было намного больше шестипалых котов и кошек, но так как их считали главными «союзниками ведьм», их истребляли вместе с последними. Нормальные кошки имеют в общей сложности 18 пальцев на лапах — по пять пальцев на каждой передней лапе и по четыре пальца на каждой задней. Полидактильные кошки могут иметь по восемь пальцев на каждой из своих конечностей. А канадский кот Джейк с 28 пальцами попал в Книгу рекордов Гиннесса как кот с самым большим количеством пальцев на лапах в мире.

Кубу Эрнест Хемингуэй впервые увидел в 1928 году, а через десять лет, после нескольких кратковременных визитов, писатель решил поселиться на понравившемся ему острове. Сначала он жил в номере гаванского отеля «Амбос Мундос», но потом по инициативе жены весной 1939 года арендовал в пригороде Гаваны дом в уединенном старом поместье «Финка Вихия».

Это был единственный дом, принадлежавший Хемингуэю вне территории США, и там писатель с перерывами жил около 20 лет.

«Финка Вихия» представляла собой удивительно оживленный дом. Вместе с Хемингуэем и его женой Мэри там жил многочисленный и преданный персонал: дворецкий, водитель, три садовника, плотник-алкоголик, отвечавший также за боевых петухов, горничная и повар-китаец.

Хемингуэй, похоже, был в восторге от этой атмосферы — в отличие от Мэри, любившей жить немного более организованно «без прислуги, без посыланий к черту, без всей этой камарильи». Но, помимо людей, нужно еще перечислить и животных. Кроме боевых петухов Эрнеста, в усадьбе жило несколько коров, Блэк Дог, спаниель (или что-то близкое к этому), привезенный из Айдахо, и примерно тридцать нестерилизованных котов и кошек, которые воспроизводились бесконтрольно, несмотря на элементарные правила генетики. Помимо немногих привилегированных созданий, которым было разрешено бродить по дому, остальные кошки обитали в башне, которую Мэри специально построила для обеспечения Эрнесту подходящего рабочего места.

АЛЬБЕРИК Д’АРДИВИЛЛЬЕ

французский писатель

Французский биограф Хемингуэя утверждает, что писатель «имел невероятное количество котов и кошек (от тридцати до шестидесяти, по разным данным), и они в „Финке“ колонизировали всю башню, первоначально построенную для того, чтобы быть его рабочим офисом».

Его самых любимых котов и кошек в «Финке» звали Буасси д’Англа, Бешеный Кристиан, Диллинджер, Экстази и Одинокий Брат.

Эрнест Хемингуэй говорил: «Кошка абсолютно искренна: человеческие существа по тем или иным причинам могут скрывать свои чувства, но кошка — никогда». И он был не только кошкопочитателем, но и, пожалуй, самым «котозависимым» писателем — уже на склоне своей писательской карьеры и жизни.

К 1945 году он был хозяином 23 котов и кошек, половина из которых была с шестью пальцами. А в 1957 году у него было аж 57 хвостов!

Писатель и его четвертая жена Мэри Уэлш (1908–1986) обеспечили котам и кошкам привольное существование. Сохранилось множество фотографий, где любимцы Хемингуэя спят у него на руках, разгуливают по двору, едят с ним из одной посуды за столом. Потомство Сноубола продолжало жить в доме старины Хэма и размножаться.

Хемингуэй относился к котам и кошкам трепетно и прославлял любимое животное во многих своих произведениях. Вот, например, отрывок из романа «Острова в океане» (перевод Н. А. Волжиной и Е. Д. Калашниковой):

Кот мурлыкал, но Томас Хадсон этого не слышал, так как мурлыканье у него было беззвучное, и, держа письмо в одной руке, он пальцем другой притронулся к горлу кота.

— У тебя микрофон в горле, Бойз, — сказал он. — Скажи, ты меня любишь?

Кот легонько месил его грудь лапами, только чуть задевая когтями шерсть толстого синего свитера, и Томас Хадсон ощущал ласково разлитую тяжесть его длинного мягкого тела и под пальцами чувствовал его мурлыканье.

— Стерва она, Бойз, — сказал он коту и вскрыл другое письмо.

Кот подсунул голову ему под подбородок и потерся о него.

— Они, Бойз, все до дна из тебя выскребут, — сказал он и погладил кошачью голову своим щетинистым подбородком. — Женщины вас не любят. Жаль, что ты не пьешь, Бой. Остальное ты уже почти все умеешь.

Кота сперва назвали по имени крейсера «Бойз», но уже давно Томас Хадсон стал звать его просто Бой.

Второе письмо он прочитал до конца без комментариев и, протянув руку за стаканом, отхлебнул виски.

— Так, — сказал он. — Что-то, брат, ничего не получается. Знаешь что, Бой, ты читай эти письма, а я буду лежать у тебя на груди и мурлыкать. Хорошо?

Кот поднял голову и потерся о его подбородок, а он потерся о кошачью голову, проведя своим колючим подбородком у кота между ушами и дальше по затылку и