Стебелек вдруг почернел и свился замысловатой спиралью, точно как наш ключ, и перед нами вновь оказался водопад.

— Что ты… что ты сделал?! — судорожно вздохнула фея, прижав мокрую руку к груди.

— То, что должен был, — ответил алий с улыбкой. — Можешь убить меня, это уже ничего не изменит.

— Что… ты…

Она кинулась прочь, прочь от водопада, а мир вокруг скручивался огромной черной воронкой, рушились великолепные дворцы, осыпались невесомой пылью деревья в прекрасных лесах, падали на бегу златорогие олени и многохвостые белые лисицы, на лету обращались в прах радужные птицы…

Только вода продолжала течь, вечная и неизменная.

Фея встала на пороге, глядя в черную пустоту. Не было там ни ласковых волн, ни летающих рыб, только темнота и страшный, невыносимый холод…

— Что ты… сделал? — повторила она.

— Повернул ключ, — ответил алий и улыбнулся. — У меня получилось. Но ты еще можешь поискать сородичей где-то там…

Он махнул рукой в черную пустоту, откуда тянуло нездешним ужасом.

— Ты должна была уйти последней и запереть за собою дверь, — сказал он. — Ты выпросила себе это право, и тебе, полукровке, милостиво разрешили. Ну так что же ты медлишь? Не хочешь?

А она опустилась на колени перед ним, и все тело ее содрогалось от рыданий.

— Так твои слова были ложью? — вкрадчиво спросил алий. — Я устроил все это, лишь бы разделить с тобой пусть не вечность, но хотя бы век, я отдал все силы своего рода, лишил своих нерожденных потомков способностей к волшбе, а ты… не любила меня? Я для тебя и в самом деле вроде собаки? Сдохну здесь от тоски, а ты заведешь себе новую?

Она вскинула голову, и я наконец-то увидела ее лицо — невыносимо красивое, куда там алийкам! Оно было… Оно не могло принадлежать смертному существу. Немудрено, что она прятала его даже от алия!

— Они же ушли в никуда, — прошептала она. — В никуда… Не в тот мир, что я показала тебе, не в другой, они… они будут вечно блуждать в пустоте, у них не хватит сил ни вернуться, ни найти иной выход!

— Значит, Создатель услышал мою молитву, — негромко произнес алий и взялся за ключ. — Еще не поздно последовать за ними, а иначе — один поворот, и ты больше никогда их не увидишь, ведь так? Даже твоего века не хватит, чтобы отыскать нужную дорожку! И сил… Вы ведь выпили почти все силы этого мира, и когда еще они вернутся, неведомо.

— Не смей! — Она бросилась на алия, стремясь оттолкнуть его от двери, и он не успел выпустить ключ, который крепко сжимал в пальцах. Стебель обломился. Дверь захлопнулась. — Нет… нет! Нет!!!

— Это ты сделала, не я, — сказал он, отстранив фею и глядя, как будто бы съежившийся от холода росток вьюнка на его ладони превращается в непонятную безделушку. — Я не заметил, успел ли провернуть его еще раз. В какую сторону? На треть или четверть?

Алий сжал ключ в кулаке и улыбнулся.

— Я убью… я убью тебя! — Фея кинулась было на него, но хлесткий удар отбросил ее в сторону.

— Не убьешь. Здесь я в твоей власти, это верно, но и ты — в моей. — В голосе алия слышалось злое, бесшабашное веселье, и ясно было — ему уже нечего терять, он сделал, что хотел. — Ты сказала, что любишь меня. Что произнесено в присутствии земли и текучей воды, огня и ветра — помнишь, факел горел? — нерушимо даже для вас!

Фея поднялась на колени — на щеке ее горел след от удара — и посмотрела на алия в упор.

— Ты не выйдешь отсюда, — прошептала она.

— Выйду, пусть даже через эту дверь, не зная, куда попаду. — Он кивнул на скалу. — Ты меня не удержишь. Думаешь, власть твоего проклятого рода способна остановить смертных?

— Но я же… я же вправду…

— Любишь меня? — Алий наклонился к ней и взял ее за подбородок. — Не плачь, скажи толком.

— Никогда… никогда не было такого, как ты, — прошептала она, глядя на него в упор. До чего же страшные были у нее глаза! — Люблю…

— Тогда отпусти, — сказал он. — Отпусти.

— А как же я?

— Идем со мной, — шепнул алий. — Зачем ты держишься за бессмертие?

— Тебе не понять…

— Я не понял бы, будь я человеком, их век — как взмах крыла бабочки: был, и нет его, едва ветерком повеяло… Но я алий, мы живем дольше. — Он помолчал, гладя фею по искристым волосам. — Ты просто боишься, да? Ты не хочешь умирать? Даже если это случится очень не скоро?

Она кивнула.

— Тогда я ничем не могу тебе помочь, — произнес он и посмотрел на небо, на котором не было солнца. — Прости. Я — не боюсь.

Она плакала, и сверкающие слезы катились по ее щекам, по волосам и дальше — в озеро.

Алий отстранил фею и встал.

— Я ухожу, — негромко произнес он. — Ухожу, пока границы еще можно миновать. Если хочешь, идем со мной!

Та покачала головой.

— Скажи, — потребовал алий, — разделишь ли со мной жизнь? Будешь ли со мной до тех пор, пока смерть не разлучит нас?

— Нет, — ответила она.

— Таково твое слово, — кивнул он и шагнул под струи водопада, туда, где за зыбкой водяной завесой маячил обычный мир. — Значит, мы не связаны больше!

— Что?!

Фея рванулась было вслед, но увидела только, как алий выходит из-под водопада где-то там, снаружи, на зеленом берегу, встряхивает головой, и сколотые волосы рассыпаются по его плечам, и он смеется счастливо, сжимая в ладони ключ…

Он?

Она! Она хохотала взахлеб, прижимая добычу к губам, зная, что фея не сможет сейчас броситься в погоню, потому что не хватит сил, и светлые волосы трепал вольный ветер, какого не бывает в чертогах фей…

— Вот так алии получили ключ, — негромко сказал Ирранкэ, закрыв ладонью зеркало. — Моя прапра… не помню, даже для нас это много поколений… Словом, она выманила его у феи.

— И спровадила остальных в никуда? — шепнула я.

— Да. Она отдала все, что у нее было, все волшебство нашего рода… — Он улыбнулся. — Ее звали Иринэль, Счастливая Звезда, легендарная воительница, с которой мог справиться не каждый мужчина.

— А фею все-таки жалко, — шепнула Ири и шмыгнула носом. — У нее никого не осталось. Родня сгинула, а… а ее любимый вообще девушкой оказался! Обманула ее и ключ украла…

— После этого она дала какой-то обет? — спросила я, поразмыслив.

— Наверно. Иринэль этого уже не видела. Но с тех пор Владычица вод прядет и прядет, и никому не показывает лица. А дверь… — негромко сказал Ирранкэ. — Она закрыта, но не заперта, без ключа этого сделать нельзя. И отыскать пропавших — тоже. Они все еще где-то там: в темноте и бесконечности мчится их кавалькада. Возможно, они даже не осознают, сколько времени прошло со времени их исхода, не понимают, что впереди не брезжит свет нового юного мира, что им никогда не найти выхода…