— Что с тобой? — с неприкрытой тревогой спросил Ирранкэ. На его плечах блестели капельки пота, волосы липли к влажной спине, а руки он украдкой вытирал о траву. — Госпожа?

— Не смотри на меня! Не смотри! — Фея перекинула волосы вперед, закрыв лицо, будто густой вуалью.

— Что я сделал не так?

— Ты не виноват… Просто… Это мое наказание, — прошептала она. — Раз я никогда больше не увижу своих родных, то и моего лица не увидит никто. Раз именно я раскрутила веретено судьбы слишком сильно и оборвала нить, теперь до скончания века стану пытаться смотать ее обратно…

— Спряденное обратно в кудель не превратишь, как ни старайся, — серьезно сказал Ирранкэ, взяв ее за руку. На пальцах феи сочились сукровицей незаживающие раны. — Зачем ты мучишь себя, если виновата не ты? Тебя обманом вынудили к предательству, любовь твою вывернули наизнанку, где же здесь твоя вина?

— Мне всего-то и нужно было держать язык за зубами. — Она потянулась за одеждой, и Ирранкэ подал ей платье. — Но… я не удержалась. Я так не хотела расставаться… Я думала — пускай хотя бы память обо мне останется в этом мире!

«Твое желание сбылось», — ясно читалось по глазам Ирранкэ.

— Если бы я могла вернуть их… — прошептала она. — Но не могу. Я даже наказать ту алийку не сумела — не хватило сил достать ее! Я бы бросилась в пустоту, но…

— Что?

— Я же поклялась владычице запереть дверь, когда мы отбудем, — сказала фея. — Я не могу исполнить клятву, ключ утерян! Кто знает, куда подевала его эта… эта… Может быть, ты знаешь? Хотя бы слышал об этом?

— Только легенды, — покачал головой Ирранкэ. — Где сам ключ, я не имею представления. А почему дверь непременно надо запереть?

— Я сама не знаю точно. Говорили, что если мы открываем… вернее, взламываем их сами, то это не страшно. А вот те, что открыты ключом, опасны. Я же показывала тебе, сколько там всего! И сквозь незапертую дверь могут прорваться… — Она помолчала. — Кто угодно. Крылатые. Орды дикарей. Неведомые существа из того безначалия, куда канули мои родные. Океанская волна, которая затопит все кругом…

— И ты… сумеешь это остановить?

— Нет. Думаю, не сумею, — ответила фея, отворачиваясь. У нее была нежная беззащитная шея, и я чувствовала желание Ирранкэ взять и покончить со всем одним ударом, но он еще не узнал всего, что хотел. Да и не убить так фею, я уж поняла. — Но я хотя бы… хотя бы…

— Проживешь жизнь не зря? — помог он, и она кивнула. — Но как запереть дверь, если, ты сказала, ключ сломан?

— Не сломан! Он прирастет обратно, если вернуть его на место, а потом достаточно повернуть его в обратную сторону и вынуть. Правда, искать другую дверь потом придется веками… — Фея осеклась и умолкла. — Ты что-то знаешь, верно? Ты знаешь, где ключ!

— Я ведь сказал, я слышал только легенды. — Ирранкэ поднял свою рубашку и расправил ткань.

— Нет… я чувствую! — Она повернулась, прикрывая лицо рукой с зажатыми в ней прядями волос. — Ты…

Взгляд ее упал на замысловатый рисунок на плече Ирранкэ, как нарочно, вспыхнувший на солнце серебром.

— Ты… Ты…

— У моей прародительницы был похожий, — видно было, что Ирранкэ устал сдерживаться, — у меня не настолько сложный. Но и ты уже не прежняя. Много ли пряжи успела размотать, любуясь своим отражением? Впрочем, зачем я спрашиваю, и так ясно…

— Постой!

— Хочешь сказать, что я не смогу уйти отсюда? — тихо спросил Ирранкэ. — Я в твоей власти?

Она передернулась, обхватила руками плечи и замерла.

— Я не твой, — произнес он еще тише. — И никогда им не был.

Он простер руку над успокоившейся озерной гладью. Он уверял, что колдовать не может, но, наверно, в чертогах феи был способен кое на что…

«Мои пальцы запутались в ее волосах, лепестки жасмина липли к губам, а запах… этот запах! Никакие духи не сравнятся с ним!

У нее родинка на щеке, маленькая, а губы обветренные — она кусает их, когда задумается, дурная привычка.

Я запираю память на ключ. На тот самый ключ, что ты хранишь. Я не помню никакой девушки с веточкой жасмина в черных кудрях, не помню ее голоса, ее прикосновений, до смешного робких…»

— Смертная? — едва слышно выговорила фея. Я не видела отражения в воде, но она, наверно, рассмотрела достаточно. — И ты… ты просто.

— Обманул тебя, — спокойно ответил Ирранкэ. — Ты не стоишь даже родинки на щеке у этой девушки.

— Замолчи!

— Ты, отродье фей, знала бы ты, до чего мне было мерзко прикасаться к тебе… — протянул он. — Я не смог бы взять тебя по-настоящему, даже если бы от этого зависела моя жизнь! Спасибо, тебе не много нужно, чтобы получить удовольствие, верно? Еще бы, столько лет воздержания…

— Уйди! Пропади пропадом, не желаю тебя видеть!

— А как же наш уговор?

— Мне не нужен такой слуга, — выговорила фея. — Убирайся прочь!

Она застыла, но я чувствовала — собирается гроза, и зачем Ирранкэ оскорбляет фею, мне было не понять.

— Ключ… — прошептала она. — Все дело в ключе! Ты знаешь, где он!

— А даже если и так? — Он улыбался, как его предшественница, зло и бесшабашно.

— Ты скажешь мне, где…

— Нет. Я ухожу. — Ирранкэ нагнулся и посмотрел ей в лицо. — Ты сама сказала, что такой слуга тебе не нужен, и приказала мне уйти. Я не смею ослушаться, госпожа, и выполняю твой приказ!

И он быстрым шагом направился прочь, по берегу озера к холмам, за которыми ничего не было, ничего, кроме обычного мира, а позади набирала силу небывалая буря — фея разгневалась не на шутку.

— Я поняла, где ключ! — расслышал он, и это его подхлестнуло.

Не раз и не два Ирранкэ падал, в кровь разбивая руки и колени на камнях, страшный ветер норовил стащить его вниз, к озеру, и приходилось ползти на коленях, оставляя на камнях кровавые следы. Потоки дождя хлестали в лицо, и он не видел, далеко ли еще до цели…

Он ведь был алием, а они невероятно упрямы, я по Ири знаю.

Ирранкэ протянул руку, но, вместо того чтобы схватиться за очередной уступ, она провалилась в ледяную пустоту, а следом и сам он кубарем покатился по склону, в глубокий снег, и долго еще не мог отдышаться и понять, где он оказался.

Это был лес, и никаких признаков жилья даже алий обнаружить не сумел. Он был в одной рубашке, без оружия, посреди зимы, неведомо где.

Ирранкэ взглянул на небо. Собирался снегопад: тяжелые серые тучи плыли над лесом, едва не задевая макушки деревьев огромными тушами. Холод уже пробирал до костей, и хоть алии живучи, было ясно, что до утра он не дотянет.

И фея… Оскорбленная, второй раз униженная алием, да еще догадавшаяся, где может храниться заветный ключ, — она ринется туда, едва собравшись с силами! Даже будь рядом верный гнедой, все равно не успеть… Да хоть понять бы, в какую сторону идти!