– Я… здесь, – самым писклявым голоском, на какой только был способен, выдавил я.

– Где здесь? – рявкнул Сволотта. – Я тебя не вижу! Ты собираешься развозить еду или как? Или что там случилось у тебя?

Голос вдруг показался мне смутно знакомым. Я прополз несколько шагов и выглянул из-за ящиков, наполненных чем-то совершенно несъедобным и источающим жуткое зловоние. Ну так и есть! Оказалось, что к Куксоилу осведомиться о еде притащился добродушный демон-курилка из пещеры демонесс. Физиономию его от уха до уха пересекал красный рубец.

«Неплохо Инесса его хлыстом приложила!» – подумал я и хмыкнул.

– Ну ты чего молчишь? – заорал толстый Нестор и шумно сглотнул. – Ты где там есть?! Ась?

– Я не могу выйти, я заболел – я весь покрылся язвами, – сымпровизировал я, – они жутко болят, гной течет по моим ляжкам, а в животе все бурлит и растекается колючими комками…

«Растекается колючими комками?! Что за нелепый оборот речи? Альфонс Брекхун был бы мной очень недоволен!»

Однако именно «колючие комки» напугали Нестора до икоты.

– Ик, что?! – вскричал он. – Колючими, ик, комками?! Да ты совсем заболел, Куксоил, как я погляжу…

– Помираю, – пискляво подтвердил я.

– Ты хочешь, ик, сказать, что вся еда… теперь заражена? – пробормотал он, явно озадаченный подобным положением вещей.

– Да! Да! Заражена! – Я закашлялся и добавил для усиления эффекта: – Вокруг меня все пожелтело и покрылось желтой коростой.

Это откровение заставило демона переполошиться настолько, что он вскрикнул.

– Но… но как же мы, ик, будем это есть? – озадачился Нестор Сволотта.

Тут я вспомнил, что Куксоил никогда не разговаривал связно и замычал:

– Не-э-э понял… Сейчас… я дам тебе одну желтую колбаску… се-э-йчас… Ты попробуешь… и сам скажешь.

– Не надо! – вскричал демон. Мое предложение настолько вывело его из равновесия, что он попросту убежал. Уже из коридора я услышал затихающий голос Нестора: – Я буду вынужден доложить об этом нашему господи-и-ину…

– Да докладывай, кому хочешь! – сказал я, выбираясь из-за кучи колбасок (между прочим, вполне нормального цвета), и подумал, что, когда Куксоил вернется, его будет ожидать множество сюрпризов…

А что, пожалуй, я оказал ему услугу. По крайней мере теперь карлика никто не пожурит за то, что он плохо выполняет свои обязанности. Какой с больного спрос?! В худшем случае его посадят на карантин. А когда убедятся, что он совершенно здоров, вернут на прежнее место. И будет тупой карлик продолжать развозить еду, иногда вспоминая, как он побывал в охранительном круге и познакомился с великим королем Стерпора. Да уж, эта встреча запомнится ему навсегда!

Крайне довольный тем, что совершил доброе дело и избавил бедолагу Куксоила от многих неприятностей, я обвязался колбасками, сунул за пазуху творожную массу с изюмом, несколько копченых окорочков и отправился дальше, на круг духов, к долине вулканов…

Не успел я сделать и десяти шагов, как меня кто-то окликнул из смежного коридора:

– Эй ты, гнус!

Я остановился и повернулся на голос. Моя решительность к этому времени настолько окрепла, что я готов был вступить в бой с любым противником. Коридор, откуда доносился голос, оказался очень темным, и мне не удалось разглядеть того, кто со мной заговорил.

– Кто здесь? – спросил я.

– Никто, гнус! – ответил голос.

Уверенные, нахальные интонации вывели меня из себя. Я аккуратно опустил творожную массу, окорочка и колбаски на песок, достал гвоздь и выставил его перед собой.

– А ну покажись! – сказал я.

– Сам покажись, гнус! – заявил голос.

– Я перед тобой! – выкрикнул я.

– И я перед тобой, гнус!

– Но я тебя не вижу! – возмутился я.

– А это потому, что ты – гнус! – Незнакомец хохотнул.

В его смехе было столько издевательского торжества, что я задохнулся от ярости и метнулся вперед. Кто бы он ни был, он должен ответить за это оскорбление! И тут я вдруг заметил, что мрак в коридоре имеет совсем нестабильную структуру. Он шевелился. Я замер как вкопанный. То, что я видел, уже вовсе не казалось мне мраком, скорее это было похоже на черный дым. Его клубы заполняли все пространство: черные хлопья лежали на песке, странная субстанция курилась у высокого свода. Мне стало очень не по себе. Я представил, что произошло бы, если бы я влетел прямо в это странное скопление «дыма», и что произойдет, если «мрак» из коридора решит вдруг надвинуться на меня. Почувствовав мое настроение, странное существо торжествующе заявило:

– Что, испугался, гнус?!

Я обмотался колбасками, сунул за пазуху окорочка и творожную массу, спрятал бесполезное оружие (какие раны гвоздем можно нанести созданию, у которого вообще нет тела?) и побежал прочь.

– Спасаешься бегством, гнус?! – неслось мне в спину.

И я действительно спасался бегством, но трусом себя вовсе не чувствовал – от этой твари бежал бы любой смельчак, если только в голове у него имеется хотя бы парочка способных шевелиться извилин. Я так спешил поскорее убраться от чудовищной опасности, что потерял окорочка. Они выпали на одном из поворотов. Творожная масса все время норовила отправиться следом за окорочками, и мне пришлось взять ее в руку. Я упорно не желал с ней расставаться. Не то чтобы я сердцем к ней прикипел (нет-нет, вы можете оставить всякие грязные намеки), на самом деле мною двигало убеждение, что вскоре я непременно проголодаюсь и что молочные продукты моему истерзанному неволей желудку просто необходимы. О чем он время от времени возвещал оживленным бурчанием.

«Сам ты гнус! – думал я, увязая в песке. – Надо же, гнус – придумал тоже. Обзывать короля Стерпора гнусом. Совсем они тут оборзели! Ну просто дальше уже некуда! Ну ничего, я им еще покажу! Лишь бы встретить кого-нибудь, у кого есть тело».

Встреча с диковинным созданием, состоящим из одного только мрака, меня порядком расстроила. Если остальные существа в Нижних Пределах были вполне осязаемы, а значит – уязвимы, то как справиться со скоплением клубов дыма, которое к тому же умеет обзываться всякими обидными словами? У него не было рта, глаз, ушей и даже сердца. Духи людей и разноплеменной нечисти по крайней мере обладали формой, их тела имели очертания, пусть порой и весьма размытые. А если это существо вздумало бы причинить мне какой-нибудь вред, а не просто ругаться, то, боюсь, я ничего не смог бы предпринять, чтобы защитить себя…

Побродив еще некоторое время, я наконец отыскал полутемную и пустую пещеру, поел колбасок, забился в угол и заснул…

Проснулся я оттого, что кто-то ворочался у меня под боком. Я скосил глаза и увидел, что это маленький серый зверек, напоминающий крысу, только морда у него была плоской и уродливой, а вот хвост совсем как у крысы – лысый, правда, снабженный целым ворохом тонких иголочек. Странное существо тихонько сопело. Должно быть, я понравился зверьку, и он пригрелся возле моего тощего тела. Стараясь не прерывать его сладкий сон, я осторожно поднялся на ноги. Выяснилось, что творожная масса порядком покусана. Следы маленьких зубиков не вызывали сомнений – перед сном зверек неплохо поужинал. И все же я решил взять творожную массу с собой. Кто-то скажет, что я никак не мог найти в себе силы расстаться с ней, на деле же все обстояло совсем иначе. Повторяю, я не питал какой-то особенной предрасположенности к этой творожной массе с изюмом, а думал исключительно о своем желудке, которому просто необходимы были молочные продукты.