– Да ладно! – не смогла сдержать недоверия Энту, совершенно не представлявшая Агуду в роли галантного кавалера.

– Я глубоко ранен твоим неверием в мои способности, – состроил несчастное лицо Агуду и как ни в чем не бывало поинтересовался: – Пойдем к пруду?

Энту, неожиданно для себя обнаружившая, что они уже, оказывается, в парке, задумчиво протянула:

– Ну не знаю, где-то там обычно Аулэ с Доусэ гуляют, не хотелось бы им помешать.

– Поверь мне, здесь достаточно укромных уголков, чтобы никто никому не мешал.

– Вы и парк, что ли, на зоны поделили? – поразилась Энту. – Или это правильнее называть охотничьими угодьями?

– Что бы там себе ни думала, но лично я не отношусь к женщинам как к добыче, – совершенно серьезно ответил Агуду, взглянув ей прямо в глаза.

– Я вообще-то пошутила.

– Но это была такая шутка, в которой для тебя была и доля правды.

Проницательность собеседника, хотя и не удивила Энту, не слишком-то ее обрадовала. Она не знала, что можно ответить на такое, поэтому просто промолчала, сделав вид, что любуется разноцветными фонариками, развешанными вдоль парковых дорожек. Энту хотелось спросить, куда все-таки Агуду ее ведет, но она решила не заговаривать с ним первой, пусть как хочет, так и выкручивается, в конце концов, это мужчина должен развлекать женщину беседой, а не наоборот.

Так они в полном молчании дошли до пруда, действительно никого не встретив по дороге. Агуду жестом предложил Энту присесть на полускрытую кустами с симпатичными лиловыми цветочками скамейку, и она молча уселась, сразу же уставившись на пруд.

Через несколько минут Агуду со вздохом сказал:

– Да, как-то не складывается у нас разговор.

– Может, не стоило и пытаться? – ответила Энту, по-прежнему глядя прямо перед собой.

– Я не из тех, кто пасует перед трудностями, и мне казалось, что и ты тоже.

– Смотря какая цель, – пожала плечами Энту.

– Я, значит, не кажусь тебе достойной целью? – печально усмехнулся Агуду.

– С тобой слишком сложно. Во всяком случае – мне. По-моему, тебе со мной тоже.

– Раз со мной сложно, значит, я никуда не гожусь и не стоит тратить на меня свое драгоценное время? – спросил Агуду с такой горечью, что Энту не выдержала и все-таки посмотрела на него. И от пронзительной тоски, сквозившей в каждой черточке этого еще недавно такого невозмутимого лица, у нее защемило в груди.

– Глупостей не говори, – ляпнула Энту первое, что пришло в голову.

– Ну вот, теперь я еще и дурак, – тяжело вздохнул Агуду и неожиданно улыбнулся. – Что ж, я согласен быть дураком, если так тебе проще будет со мной общаться.

– Ну ты скажешь тоже! – Энту рассмеялась.

– А что? – не понял Агуду.

– Ты что же, и правда считаешь, что с дураками проще общаться?

– А разве нет?

– Нет, ну конечно, если тебе надо кого-то перехитрить или облапошить, то, наверное, да, с дураками проще. И преступник-дурак – это, пожалуй, и правда неплохо. Но вот дурак-свидетель, а тем более – дурак-потерпевший, – это же кошмар любого дознавателя!

– И много тебе таких попадается? – заинтересовался Агуду.

– Да уж немало! Жертвами мелких хищений действительно часто становятся люди, скажем так, недалекие, да и свидетели подобных преступлений нередко немногим лучше – это все больше люди простые, подчас очень плохо образованные. От них очень сложно получить нормальные показания, на основании которых можно построить картину преступления.

– И как же вы справляетесь?

– Ну кто как. Я просто стараюсь общаться с ними как с детьми, говорить попроще и не ждать от них слишком многого.

– Не жалеешь, что пошла в дознаватели?

– Нет, конечно! С чего бы? У нас, конечно, много скучных дел, но когда я окончу академию, меня сразу переведут на должность дознавателя и я смогу уже работать в отделе крупных хищений. Конечно, в Тарджи меня бы сразу перевели в этот отдел, там как раз есть место, а если я попаду в УПД, то как там получится, не знаю. Но я в принципе готова еще поработать с мелкими хищениями, в столице-то должно быть поинтереснее.

– А в отдел насильственных преступлений ты разве не хочешь? Нет, я помню, что ты говорила, что в Тарджи у неоры твоего возраста шансов на это нет, но в УПД уже давно не руководствуются подобными предрассудками.

– Я знаю, что отделы насильственных преступлений считаются вроде как дознавательской элитой. Но, на мой взгляд, расследовать хищения гораздо интереснее. Возможно, те дела о насильственных преступлениях, которые попадают именно в УПД, и более сложные, но у нас в Тарджи насильственные преступления – это в основном следствие бытовых ссор, пьяной поножовщины и прочего в том же роде. В большинстве случаев преступник известен практически сразу, и все, что требуется от дознавателя, – тщательно собрать и задокументировать улики. Не спорю, это тоже очень важная работа, ведь судить человека будут на основании только правильно оформленных доказательств, остальные суд рассматривать не станет. Но она довольно скучная, если в целом.

– Ты все-таки очень необычная девушка, Энту! – покачал головой Агуду. – Я не встречал никого, похожего на тебя. Те, кого я знаю, либо ухватились бы за шанс попасть в отдел насильственных преступлений, потому что это престижно, либо категорически от такой возможности отказались, потому что это сложно, грязно и вообще не женское дело. А ты – «неинтересно».

– Ну не знаю, – пожала плечами Энту. – Нам в приюте всегда говорили, что работу надо выбирать по душе, в разумных пределах, конечно.

– Похоже, что воспитатели в вашем приюте гораздо мудрее многих родителей из лучших столичных семейств, – хмыкнул Агуду.

– Простые люди часто бывают мудрее, потому что они лучше чувствуют жизнь, не знаю, как правильно сформулировать. Я вот вообще не представляю, как живут все эти люди из высшего общества, постоянно вынужденные делать только то, что положено им по статусу.

– Ну сейчас все уже не совсем так. Хотя большинство действительно придерживается подобных стандартов, но все-таки уже далеко не все и не всегда.

– Ну, может быть, тебе виднее. А ты сам-то занимаешься насильственными преступлениями? Или ты не можешь ответить из-за этого заклинания?

– В общих чертах могу. Я разными преступлениями занимаюсь, но действительно несколько лет работал именно с насильственными.

– И что, тебе было интересно?

– Когда как, конечно, дела попадались всякие.

– А можешь рассказать о каком-нибудь интересном случае?

– И даже не об одном! Не называя имен, разумеется.

Дальше беседа потекла непринужденно: Энту и Агуду рассказывали друг другу об интересных случаях из своей практики и о тех, о которых слышали от коллег, не касаясь больше личных вопросов. Рассказчиком Агуду оказался великолепным: Энту то смеялась до слез, то замирала от ужаса, то чуть не плакала от сочувствия к несчастным жертвам. Слушателем он тоже был отменным, показывая искреннюю заинтересованность, но не мешая рассказывать так, как Энту считает нужным.