Теперь в ее ментальной речи появился оттенок просьбы; раздражение исчезло – во всяком случае, оно не относилось к Иеро.

«Если тебе ничего не известно, то ты не ведаешь о позоре, который мы, свободное племя, носим до сих пор?»

«Разве можно считать бесчестьем, если слуги зла силой захватили тебя? А ведь со мной случилось такое – меня схватили и пытали. Но я убежал! Я и сейчас бегу, пробираюсь на север к своему народу. Так же, как бежали в далеком прошлом Дети Ночного Ветра, почуяв сладкий запах свободы!»

Он слегка успокоился. Детали мозаики становились по местам; его проницательному уму хватило намеков, чтобы воссоздать цельную картину. И слова Помнящей лишь подтвердили то, что он уже предчувствовал.

«Покажи мне твоего врага! Покажи в своих мыслях! Того, кто властвует над остальными!»

Выполнить эту просьбу было нетрудно; ненавистное лицо С'даны, адепта Нечистого, смертельного и страшного врага, часто всплывало в памяти священника. Бледная кожа, безволосый череп, глаза почти без зрачков, горящие дьявольским огнем, аура злобной силы, окружавшая колдуна… Иеро передал Помнящей этот адский образ.

Она зашипела, как разъяренная рысь; вождь, беспокойно шевельнувшийся рядом с Иеро, вторил ей. Гнев затопил сознание иир'ова; гнев, не остывший в череде многих поколений, родившихся свободными. Эта раса была самой независимой, самой гордой из всех существ, искусственно выведенных колдунами Нечистого, и ненависть к тем, кто осмелился когда-то наложить на них оковы, стала инстинктивной.

«Это один из них! Из проклятых, чтоб им сгореть в небесном огне! Пусть смерть поразит их в пещерах – там, где они приносят боль своими острыми ножами! Они держали нас под землей, беспомощных, скованных властью их злых мыслей… они смеялись, когда мы терпели страдания… они говорили, что хотят сделать из нас полезных слуг! Да, мы стали бы хорошими слугами, если б их мощь сломила нашу волю! Слушай, Чужой… ты, который ненавидит их так же, как мы! Я, Помнящая, поведаю тебе о тех временах – так, как говорила мне мать, и как было рассказано ей самой ее матерью. Запомни эту историю – так, как запоминают ее детеныши иир'ова. Если ты ненавидишь их – а я чувствую, я знаю, что ты не лжешь – то прими помощь Восточного Прайда!»

Иеро прислонился к плетеному ограждению платформы; теперь он мог позволить себе расслабиться. Усилия Нечистого помогли ему найти новых союзников. Забавная ситуация! И вряд ли она порадовала бы С'дану!

Ночь убывала, восток разгорался первыми отблесками рассвета. Устроившись на краю воздушного гнезда иир'ова, священник слушал историю их пленения, случившуюся далеко отсюда, в иной земле, за сотни миль от вольной прерии. Он полагал, что адепты Нечистого вывели эту расу для битв – ментальных и тех, где используется более осязаемое оружие – однако не стал делиться своими догадками с Помнящей.

Но какую ошибку допустил враг! Сражение мыслью требует мощного высокоразвитого мозга, а такой разум не способен к бездумному подчинению. И вскоре новосотворенное племя воинов поняло, что является лишь орудием в руке хозяина, ничтожной частью его великого зловещего плана. Боль и мучения научили иир'ова терпению, ложь их владык – проницательности, жажда свободы – сотрудничеству. Они объединились и восстали.

И наступил час отмщения, ночь крови и огня! Они застали врасплох своих владык и вырвались из пещер и пылающих лабораторий, потеряв многих; тех же, кому удалось выжить, преследовали долго и упорно. Они бежали, упрямые гордецы, бежали, пока их сердца не начали рваться из груди, бежали, пока их самки могли нести детенышей. Они были уже вне пределов досягаемости прежних хозяев, и разум их стал свободен от ментальных оков, но они шли день за днем, пока не достигли новых земель. Здесь они остались, но не забыли того, что минуло. Их история, трагическая и мрачная, повторялась все новым и новым поколениям; кровоточащий шрам воспоминаний не зарастал плотью забвения.

Когда первые группы переселенцев и странствующих пастухов появились в этих краях, внимательные глаза наблюдали за ними из тенистых рощ. Единственные представители рода людского, которых знали иир'ова, были слугами Нечистого, и горячие головы решили, что пришельцев нужно истребить – полностью и без жалости. Но мудрость победила. Понаблюдав за чужаками, они сообразили, что эти существа относятся к другой породе, безвредной и робкой. Пришельцы даже оказались полезны: мясо их животных было вкусным, молоко – восхитительным. Итак, поселенцам разрешили остаться в их деревнях; они жили под бдительным присмотром, обложенные данью.

Ни эта дань, ни тайное владычество Детей Ветра не были обременительными, если не считать строгого исполнения немногочисленных законов. Любой человек, увидевший вблизи одного из своих неведомых повелителей, умирал; исключения тут не признавались. Старейшины иир'ова полагали, что пришельцы являются не только источником легкого пропитания; нет, они могли служить и другим целям. Они были живым напоминанием о прошлом и, при нужде, стали бы маскирующим фактором, если б слуги Нечистого появились в саванне. Итак, две расы, два племени жили бок о бок; насколько Иеро мог установить, это продолжалось две сотни лет.

После заката люди затворялись в своих жилищах, за деревянными заборами деревень. Ночь принадлежала Детям Ветра. Искусные охотники, они истребляли опасных зверей, которые могли бы угрожать скоту или людям. В округе было три человеческих поселения, и по их числу племя иир'ова делилось на три рода или Прайда. Пришельцы скоро проведали о своих незримых покровителях – возможно, это знание пришло жестоким путем. Их жизнь проходила рядом с призраками. Вскоре они поняли, что должны в определенный час оставлять пищу и молоко в отмеченных местах; они узнали, что призраков можно увидеть лишь ночью, и что слишком любопытные исчезнут навсегда. Страх надежно держал их за стенами деревень. Изредка, в предрассветных сумерках, сидевший на дереве часовой мог разглядеть стремительные фигуры охотников, скользившие среди высокой травы; он знал, что то были таинственные боги его народа, вершители безжалостного закона.

С философским спокойствием Иеро подумал, что он встречал немало племен, обладавших, на первый взгляд, тем, что они называли свободой, но живших много хуже. Когда-нибудь придет день, и он сам – или другие – поразмыслят над этим странным несоответствием человеческих культур и поищут пути их изменения.

История была завершена, и Помнящая разрешила человеку перебраться на одну из плетеных платформ, где он мог спокойно отдохнуть. Наступал день, период сна для иир'ова, хотя для этого им требовалось меньше времени, чем людям. Обычно в светлые часы они занимались какой-нибудь несложной работой – выделывали ремни из шкур, плели корзины и лепили грубые глиняные горшки.

Около полудня Б'ургх разбудил гостя. Восточный Прайд собрался на поляне в центре рощи, и Иеро был представлен всем от мала до велика, не исключая совсем крохотных детенышей. К двум остальным родам отправили посланцев, чтобы сообщить о новом союзнике. После этого священник обрел полную свободу и смог удовлетворить свое любопытство.