Мой ребёнок. Моя девочка с моим ребёнком.

             – Успокойся, всё кончилось, – шептал я ей в ушко, подавляя сопротивление.

                Она задыхалась, не могла сказать ни слова. Стал её неистово целовать. Свою любимую.

                Девочку свою!

                 Силой целовал, насильно губы языком раздвигал. Опалённый солью её слёз  получился поцелуй. У неё ноги подкосились, она в моих руках содрогалась от пережитого.

                 Целовал её. Самого трясло. Я так был счастлив, так сильно любил её. А она отворачивалась. Что-то пыталась мне сказать, но заикалась и всхлипывала. Слово произнести не смогла.

                Совсем слабой рукой мою руку направляла.

                Скользнули мои пальцы следом за её рукой. По впалому животику к шёлковым трусикам. Потом ниже. Я уже возбудился, трогая её голенькие половые губки. А она влажная.

                 – К… кро-о-овь!!!! – завыла Ульяна, откидываясь назад на моём предплечье.

                    Кровь во время беременности.

                     Я подхватил её на руки и вынес в комнату. Быстрым шагом отнёс на круглую кровать и уложил на покрывало. Как и положено принцессам, спала Ульяна под пологом.

                  Быстро, дрожащей рукой набрал номер Бориной жены. Слушал гудки и прижимал к себе любимую женщину. Целовал её ароматные густые волосы. Гладил, успокаивал.

             – Лана! – закричал я в трубку. – Две недели беременности несильное кровотечение на нервной почве.

             – Ульяна? – тут же спросила Ланка. У Бори жена деловая, очень серьёзная женщина. – На Тверской?

             – Да, только быстрее, – переходил на крик. – У неё истерика.

              – Сохраняем или чистку делаем? – холодные тон.

               – Какая чистка, бл*дь! Нам ребёнок нужен!!! – возмутился я.

                Меня от одного слова покорёжило. Что там чистить? Спасать надо, сохранять всеми путями.

                 – У меня мигалки, приеду, как смогу.

              Я отключил звонок и прижал к себе своего котёнка. Свою маленькую, сильную и такую нужную девочку.

             – Всё будет хорошо, – шептал я, сам надеясь на это всем сердцем. – Я рядом, теперь вместе. Никто не обидит.

          Она продолжала реветь и всхлипывать, цепляясь за меня коготками.

            – Постарайся успокоиться, сейчас врач приедет, поможет, – я зажмурился, с силой прижал к себе.

             Слышал, как стучит её сердце, как дрожит хрупкое тело.

           – Я люблю тебя. И ребёнка сохраним.

****

Ульяна

               Лана была женой Бориса. Это взрослая женщина. Ухоженная, в теле и ещё высокая. Не могла сказать, что Лана красивая, тётка да тётка, каких миллионы. Только вот глаза с зеленцой холодные выдавали в ней очень хладнокровную особу. Хотя скорее она не была злой, просто работа сложная.

             Она работала гинекологом и часто выезжала с двумя медсёстрами вот к таким, как я. Попаданкам в мир шоколада и невероятных проблем.

            Она всё понимала. Пыталась работать с женщинами, что живут на грани. Грани жизни и смерти. Спасала наших детей и нас.

             Отнеслась ко мне очень ласково.  Руки опытные и тёплые.

            Осмотр проводила прямо на кровати. Предварительно выгнав Каспера из комнаты. Хотя тот сопротивлялся и, не стесняясь молодых девушек в белых халатах, которые устанавливали перед кроватью капельницу, матерился.

            Мне вкололи что-то. Потом уложили ровно у края кровати, бурча, что неудобно. Края-то как такового нет, кровать круглая. Искали вену, готовились прокапать лекарство, которое сохранит ребёнка.

              Лана записывала всё с моих слов, оформляла для меня карточку. Говорила тихо, умиротворённо. Девушки создавали ненапряжённую, спокойную атмосферу. Сильно это общество разнилось с тем, что тусовалось в моей комнате с утра. Всё-таки постоянный  праздник жизни сильно напрягает.

            Мне вкололи катетер и закрепили его. Капали что-то связанное с магнием. Это расслабляет мышцы, успокаивает нервы. Кровотечение должно было закончиться.

            От лекарства у меня стали гореть щёки, и я медленно впадала в полудрёму. Меня укрыли одеялом и я смотрела в окна, вспоминая ужасный день. Но всё произошедшее уже не воспринималось на грани истерики, скорее наступал момент, когда я могла рассуждать и делать выводы.

            Каспер говорил полушёпотом, потому что так велела Лана. Она женщина авторитетная, с ней     не поспоришь. В конфронтацию вступать бесполезно, у неё железобетонная логика и работа такая, куда опасные мужчины только по разрешению и в бахилах имели право совать свои носы.

      – Я ещё раз задаю вопрос: тебе жена с ребёнком нужна или секс? – тихо рычала Лана.

      – Я только спросил, когда можно, – раздражённо шипел Каспер.

       – На самообслуживании, – отрезала женщина-врач. – завтра ко мне. Ещё одну капельницу буду ставить. Если будешь выпендриваться, забираю на две недели в стационар на сохранение.

       – Какие две недели! Я уже две недели ждал! – возмутился Каспер.

       – На вопрос ответишь?

       – Мне нужна здоровая жена, желательно с ребёнком, – обезоружено сдался Кас, и я даже улыбнулась.

       – Тогда никакого секса неделю, лучше две. Я тебя предупредила. Не будешь слушаться, потеряешь всё. Сколько таких случаев. Не сдержался, потеря ребёнка, развод.

       – Никакого развода! – взбушевался мужчина в полный голос.

        – Тщщщ, – строго шипела Лана. – Не уподобляйся другим мужчинам. Покой, рацион плюс моцион, ко мне завтра и каждую неделю в последствии. И всё будет хорошо. Секс пока запрещаю,  не выдумывай, взрослый мужик.

        – А если без проникновения…

        – Каспер, ты меня слышишь?! – тихо возмутилась Лана. – Не выдержит. Возбуждаться нельзя. Девочка нужна здоровой?

          Хоть кол на голове теши этому мужику.

           Мне почему-то приятно стало. Он, конечно, слишком многого от меня хотел. Но соскучился ведь. И я сильно соскучилась. Просто познакомились мы в тяжёлое время. Так бы всё по-другому. Любовь взаимная.

          Хотя… Здесь надо было подумать. Может, хорошо, что мы познакомились именно так. Сразу показали кто есть кто.

          Стало тихо. Шуршали бумагами девушки, мерили мне давление.

           Так приятно, что я не одна, что есть кому обо мне позаботиться. Страшно представить, если бы пришлось бежать куда-то, скрываться. Ребёнка я бы точно потеряла.