Большинство рабов только страдали от подобной распущенности нравов. Более хитрым и ловким она давала возможность извлечь пользу из своего положения. Как я уже говорил, в результате половых отношений рабыни с хозяином рождались дети, с которыми обычно обращались лучше, чем с остальными рабами, а их мать могла занять в доме более почетное место – наложницы. Господин мог дать ей свободу и даже жениться на ней. Мальчику – и здесь хорошим примером может служить Тримальхион Петрония – благосклонность хозяина позволяла надолго занять вы годное положение в доме, даже когда его привлекательность тускнела. Если хозяйке понравился красивый невольник, его жизнь становилась более легкой и приятной. Но, как правило, господа просто бесцеремонно использовали рабов для удовлетворения своей минутной прихоти, заставляя их остро чувствовать свое униженное и бесправное положение.

Но как все это влияло на создание и поддержание длительных «супружеских» союзов между рабами? Судя по дошедшим до нас надписям, такие браки действительно существовали. Следовательно, рабы проявляли определенную нравственную гибкость. Не в силах противостоять домогательствам и даже симпатиям господ, они воспринимали секс с ними как одну из своих обязанностей, так сказать, оставались эмоционально холодными, а все силы и тепло души вкладывали в объект своей любви и привязанности, с которым вступали в брак.

У них появлялись дети, и, если они умирали, родители-рабы скорбели по ним так же, как и свободнорожденные. Надписей на могилах таких детей очень много, например:

«Несчастной Пирии, рабыне Гавиана, которая прожила 24 года. Нам, ее несчастным родителям Антеру и Галлитане, пришлось делать то, что обычно делает дочь. Они поставили этот памятник для себя и для своей дочери» (CIL 9.955, Троя, Италия).

«Тени умершего Примула, ребенку Секвенса и Примулы. Этот памятник поставлен их сыну, рабу» (CIL 13.4199, Хетцерат, Германия).

«Это могила Мартиала 10 лет, Ловея 9 лет и Патерна 4 лет, рабов дома Ледесиана. Гемелин, раб Флора, поставил этот памятник своим детям» (Эпиграфика Испании 6.636, Луго, Испания).

Есть надписи, посвященные родителям: «Подземным богам. Памятник этот поставлен Примитиву, рабу Виолентиллы, глазному лекарю, родителями его Присцем и Примигенией и женой его (coniunx) Теофилией. Он прожил 18 лет 7 месяцев и 16 дней» (АЕ 1953.59, Рим), а также сестрам и братьям: «Посвящается подземным богам. Антиноя и Феба – сестры, рабыни дома Волюсии, Марка и Эмилия. Здесь покоится Феба, которая жила 6 лет 10 месяцев и 15 дней, и Антиноя, 1 год и 20 дней. Феб и Родопа поставили этот памятник своим дорогим дочерям, а также Терций» (АЕ 1984.347, Пагус Интерпромиум, Италия).

В следующей надписи упоминаются раб-дед, тогда как бабка, отец и мать ребенка, видимо, уже получили свободу: «Подземным богам. Этот памятник установлен Тиберию Юлию дедом его Антом, рабом Марция, бабкой его Роксаной, отцом его Терминалием и матерью его Юлией Ефрантией» (CIL 6.35530, Рим).

Разумеется, дети рабов, как и они сами, являлись собственностью господина. Рабы, которые имели детей, проявляли больше покорности и послушания из опасения, что с ними их могут разлучить. К тому же, если у женщины было от трех до пяти детей, ее могли освободить от работ и даже дать свободу. В надгробных надписях выражалось горе родителей, потерявших своих малышей:

«Новес, раб-посредник, и Ювентилла поставили этот памятник Сурисции, своей любимой дочери, которая заслуживала жизни, но прожила всего 2 года и 3 месяца» (CIL 3.2126, Салона, Хорватия).

«Подземным богам. Кандиде, моей достойной жене, тридцати лет, прожившей со мной 7 лет. Четыре дня она промучилась в родах, но так и не смогла разродиться. И вот она умерла. Юст, такой же раб, как она, поставил это надгробие» (CIL 3.2267, Салона, Хорватия).

Люди тяжело переносили разлуку с родственниками и друзьями, если их продавали разным хозяевам. В 334 г. император Константин, понимая страдания рабов, принял следующий закон: «Следует так произвести раздел находящихся у посессоров, патримония и эмфитевтов имений на Сардинии, распределенных сейчас между многими господами, чтобы у каждого посессора сохранялось в целости родство рабов. Ибо кто вынесет отделение детей от родителей, сестер от братьев, жен от мужей? Поэтому разлученные рабы, которые перешли в право разных господ, пусть будут там соединены воедино: и если кто-нибудь лишится рабов из-за необходимости восстановления их семей, пусть получит замену от того, кто получит этих рабов, и следует позаботиться, чтобы в провинции после этого не было более никаких жалоб по поводу страстей из-за распределения рабов» (Кодекс Феодосия, 2.25.1).

Из самого факта появления этого закона можно сделать вывод, что разделение семей рабов при продаже являлось обычным делом. И договоры на продажу рабов из Египта подтверждают, что в большинстве случаев хозяева не принимали в расчет наличие у раба семьи. Молодые муж и жена, а также их дети направлялись на разные невольничьи рынки и продавались порознь, и этих несчастных ждала горькая разлука.

Между рабами устанавливались и тесные дружеские отношения. Хотя авторы трактатов советовали хозяевам заставлять рабов трудиться с утра до ночи, чтобы у них хватало сил только на то, чтобы поесть и сразу заснуть (Колумелла. О сельском хозяйстве, 1.2.9—10), рабы находили время для общения друг с другом. Это подтверждается упреками в адрес их владельцев; так, Колумелла сетовал, что у городских рабов слишком много свободного времени. Вторя излюбленным доводам других писателей, он указывал, что рабы «проводят много времени в неприличных развлечениях, которых так много в городах. Эта беспечная и сонливая порода, привыкшая к безделью, Марсову полю, цирку, театрам, азартной игре, харчевням и публичным домам, только и мечтает, что об этих пустяках» (О сельском хозяйстве, 1.8.2). Дело в том, что знатные горожане обзаводились множеством рабов. В загородном поместье последним действительно приходилось гнуть спину в поле от зари до зари, так что им было не до праздных развлечений. В то время как у городских аристократов количество рабов служило мерилом их состоятельности и знатности, поэтому их приобретали во множестве и не знали, чем их занять. В результате на долю каждого раба приходилось исполнение какой-либо мелкой услуги или незначительного дела. Прекрасный образец кичливости аристократов показан у Петрония. Замыслив обмануть жителей Кротона, Эвмолп предлагал своим соучастникам разыграть историю о том, будто он богатый старик, потерпевший кораблекрушение, во время которого погибли все его рабы; и якобы «горе его усугублено только что пережитым кораблекрушением, из-за которого он потерял более двух миллионов сестерциев. Но не потеря денег волнует его, а то, что, лишившись также и всех своих слуг, он не в состоянии теперь появиться ни перед кем с подобавшим его достоинству блеском» (Сатирикон, 117), т. е. он держал огромный штат рабов не потому, что для них есть необходимая работа, а затем, что само их наличие означало его знатность. Понятно, что городские слуги имели достаточно свободного времени на общение.

Рабы пользовались каждой свободной минутой в течение дня, чтобы поболтать со своими приятелями и подружками, и с нетерпением ждали религиозных празднеств. Хозяева прекрасно понимали, как важно время от времени «отпустить раба с короткого поводка», чтобы он мог отвести душу со своими друзьями и развлечься, что скрашивало его жизнь. Колумелла советовал господам давать подневольным в праздники немного денег, дружески общаться с ними и даже сидеть с ними за одним столом; такое общение рекомендовалось еще со времен Аристотеля. Судя по египетским контрактам относительно аренды рабов, последним предоставлялось до восьми выходных дней в году; если же праздников оказывалось больше, то плата за его аренду соответственно уменьшалась.