— Это наш последний автобус, скоро пойдем домой, — обещала Дженни, хотя она обещала то же самое час назад.

Элиз положила руку Дженни на колено и оставила ее там.

— Да, я не против. Мне все равно нечем заняться.

Дженни ждала, когда Элиз уберет руку.

— Что ты делаешь? — громким шепотом произнесла она.

— С чем?

— Со своей рукой.

— В книге говорится, что любовь нужно выражать нежными ласками, — объявила Элиз.

— Но мне не надо никаких ласк. И потом, мы, типа, в автобусе, — прошипела Дженни, отталкивая руку Элиз. Меньше всего ей хотелось, чтобы Л увидел ее, когда Элиз ее ласкает. Господи, какой стыд!

— А чем ты недовольна? — крикнула Элиз, ударив Дженни по ноге как раз тогда, когда автобус подпрыгнул на колдобине. Дженни съехала с сиденья на пол, и ее зад приземлился прямо на чьи-то ноги.

Дженни так и сидела с закрытыми глазами, не открывая их от переполнявшей ее досады. Если бы ее тайный воздыхатель увидел ее сейчас, он бы не стал больше писать любовных посланий. Автобус подпрыгнул еще раз на другой колдобине, с ревом проносясь через парк, и груди Дженни безжалостно затряслись, как будто без этого ей было мало.

— Эй! — Ей на плечо опустилась чья-то рука.

— Отстань, блин, от меня, — пробурчала Дженни в полном унижении. Она сбросила руку и попыталась подняться. Над ней маячила чья-то белокурая голова. Высокий. Красивый нос. Светло-карие глаза с ресницами, светлыми на концах. Это был он, парень из «Бенделз»!

— С тобой все в порядке? — спросил он. — Там сзади есть свободное место. Почему бы тебе не сесть туда?

Он взял ее за руку и повел сквозь толпу.

Дженни опустилась на жесткое узкое сиденье и взглянула на парня, сердце у нее бешено колотилось. Кажется, ему было шестнадцать, и он был безукоризнен, просто безукоризнен.

— Ты Л? — спросила она, затаив дыхание.

Он скромно улыбнулся. Один из передних зубов у него был чуть-чуть отколот. Это было просто круто.

— Да. Я Лео, — ответил он. Н, конечно, Лео.

— Я Дженифер! — почти выкрикнула Дженни, так она была возбуждена.

— Дженифер, — повторил Лео, как будто это было самым редким красивым именем, которое он когда-либо слышал.

Элиз скукожилась, пробираясь сквозь толпу, и зажмурилась, заметив Дженни.

— Ой, извини, я тебя толкнула. Ты в порядке?

Лео улыбался своей великолепной улыбкой с отколотым зубом, глядя на нее, как бы пытаясь этим сказать, что друзья Дженни — его друзья. Сначала Дженни хотела прогнать Элиз, чтобы остаться с Лео один на один и спокойно познакомиться. Но ей не захотелось показаться сволочью. Сидящий с ней рядом мужчина встал, и Дженни подвинулась.

— Садись.

Элиз отпустила поручень и плюхнулась рядом.

— Эй, — сказала она, поднимая глаза на Лео. Узнав его, она толкнула коленом ногу Дженни. —

Эй!

— Элиз, это Лео, Лео, это Элиз, — любезно представила их друг другу Дженни. Вдруг автобус резко остановился, и Лео пришлось ухватиться за ее плечо, чтобы не упасть. «Боже мой. Он прикоснулся ко мне! Он прикоснулся ко мне!»

Дженни чувствовала, как Элиз смотрела на них, пытаясь понять, что происходит.

— Ты тоже ходишь в «Констанс Биллар»? — спросил Лео Элиз.

Элиз кивнула, она выглядела совершенно сбитой с толку. Вдруг Дженни стало ее жаль. Она обняла свою подругу и улыбнулась Лео:

— Мы лучшие друзья.

Элиз опустила голову на плечо Дженни и тихо прошептала:

— Мне кажется, ты нашла свою шляпу.

— Да, — рассмеялась Дженни, чувствуя облегчение. Слава богу, что Элиз не стала задавать много вопросов. Когда они останутся с ней наедине, она ей все расскажет, так ведь и должны поступать лучшие подруги. Она посмотрела на красивое, правильное лицо Лео, такое лицо хорошо бы подошло для портрета, и буквально впала в экстаз от его сверкающей улыбки и отколотого зуба.

— Я была уверена, что тебя не будут звать Ланс.

— Рад, что ты смогла прийти, — сказал Кен Могул в среду вечером, когда Ванесса присоединилась к нему за столиком в «Чипиз», новой кофейне в Уильямсбурге на той самой улице, где она жила. Он пододвинул к ней горячую кружку капуччино.

— Я заказал нам обоим. Надеюсь, что он тебе нравится.

Ванесса села в своем черном пуховике, обеими руками обхватила кружку и стала дуть на горячую молочную пену, вытягивая губы трубочкой.

— Спасибо, что позвал меня на это шоу, — сказала она. — Это был просто улет.

Она вздрогнула: ей стало противно от того, каким тоном она разговаривала с Кеном Могулом. Как какая-то безмозглая кривляка.

Кен надвинул свои солнечные очки в черепаховой оправе на небрежно постриженную голову и склонился над столом, готовый перейти прямо к делу.

— Я хотел бы, чтобы ты сопровождала меня в Каннах этой весной. Я представлю тебя некоторым блестящим независимым режиссерам. Мы могли бы обмениваться энергией и идеями. И мне бы хотелось сделать с тобой несколько фильмов, но для этого ты должна на пару лет забыть про колледж. Это будет супер, я уже чувствую.

Из стереосистемы раздавалась Эниа. Ванесса расстегнула пуховик и снова его застегнула. Она ненавидела Энию.

— Я начал работу над новым проектом в Южной Америке, — продолжал Кен Могул. — Он начинается с того, как чайки кормят своих птенцов мясом разлагающихся рыб, а затем я покажу, как гориллы в тропическом лесу бросают своих детенышей. Потом будут улицы Рио, где дети продают себя ради наркотиков. Я еще не начал снимать, но подумал, что, может, ты поедешь туда, познакомишься с какими-нибудь ребятишками, подружишься с ними, запишешь их рассказы о себе. А ты, случайно, не знаешь португальский?

Ванесса покачала головой. Он что, прикалывается?

— А испанский?

Она снова покачала головой.

— Ну и ладно. Я найду переводчика или детей, которые говорят по-английски. Все твои расходы будут оплачены компанией «Дьюк-Продакшнз». Помнишь Дьюка с вечеринки «Лучше, чем голые»?

Ванесса закивала с изумленной улыбкой на лице. Как она могла забыть Дьюка, самого тупого парня на планете?

— У тебя будет своя машина, своя квартира, бесплатное оборудование и все, что тебе понадобится, — добавил Кен. — Ну как, согласна?

Впервые Ванесса заметила, что у Кена был совсем неочерченный подбородок. У него его почти и не было.

— Я всегда хотела поехать в Канны, ответила она, задумчиво причмокивая капуччино. — И твой проект кажется мне просто… потрясающим. Но меня уже приняли в университет Нью-Йорка. Я с одиннадцати лет мечтала об этом. И я ни в коем случае не собираюсь с этим затягивать.