Решили перевести в практическую плоскость аморфные английские обещания. Заявили британской стороне, что в середине июля 1993 года будут поданы документы на визу сотруднику СВР, который назначается «открытым» резидентом для исполнения обязанностей по поддержанию контактов между СВР и СИС. Тут же оговорили, что, в случае отказа, резиденту СИС и его помощнику придется выехать из России.

23 июля по инициативе британской стороны состоялась моя очередная встреча с послом Фоллом, который заявил о готовности принять нашего резидента, но опять с оговорками: если его личность будет устраивать британскую сторону, если контакты будут сугубо конфиденциальными и так далее. Я назвал конкретную кандидатуру – заместителя директора СВР Гургенова В.И. и обратил внимание посла на то, что выбор резидента свидетельствует о важности, которую мы придаем нашим отношениям с СИС.

С учетом, как мы предполагали, позитивной позиции англичан рабочие контакты с СИС были активизированы. Но оказалось, что англичане продолжали свою игру. 1 октября в газете «Дейли миррор» появилась публикация, в которой говорилось о нежелательности приезда в Лондон «крупного российского разведчика» Вячеслава Гургенова. Мы поняли, что ему готовится отказ в визе. Одновременно, справедливо опасаясь, что за этим последуют решительные действия, направленные на ликвидацию открытого присутствия британских разведчиков в Москве (к тому же, по нашим данным, они профессионально использовали свое пребывание под крышей посольства Великобритании), англичане предприняли обходные маневры. На фоне вновь замороженных отношений СВР с СИС стала просматриваться активность английской разведки в проведении консультаций с Министерством безопасности России, при этом исключалось прямое взаимодействие нашего Министерства безопасности с британской контрразведкой МИ-5. СИС замыкала все контакты на себя. Нам не стоило большого труда прервать такой примитивный маневр. Для этого было достаточно разговора СВР с Министерством безопасности, с которым у нас были тесные, доверительные отношения.

19 января 1994 года британская сторона вновь проявила инициативу и состоялась встреча директора СВР с послом Великобритании. Ссылаясь на инструкции из Лондона, посол предложил назвать нового кандидата на должность представителя СВР. Кандидатура Гургенова, мол, не является приемлемой, поскольку он якобы передавал иракским властям в период конфликта в Персидском заливе информацию от секретного источника, включая сведения об американском контингенте. Я сказал о полной необоснованности обвинений в адрес Гургенова, который сопровождал меня в Багдад во время кризиса в зоне Персидского залива. Добавил, что, по нашим данным, «открытый» представитель СИС в Москве Скарлетт имел отношение к вербовке Ощенко. В аналогичном ключе заявил, что мы обещаем без всякой задержки выдать визу новому английскому кандидату. А если британская сторона предпочтет не заменять господина Скарлетта, то мы оставим за собой право обратиться в печать. Присутствовавший при разговоре Скарлетт покрылся красными пятнами.

2 марта посол Великобритании в Москве был вызван во 2-й Европейский департамент Министерства иностранных дел России, где ему было сказано: в связи с невыдачей британской визы официальному представителю СВР в Лондоне «открытому» представителю СИС в Москве Скарлетту предложено покинуть Россию. Англичане в ответ потребовали выезда из Лондона советника посольства России Н.В. Явлюхина. Характерно, что в связи с публикациями в британской прессе Форин Офис отказался комментировать заявление о том, что Скарлетт является разведчиком.

После этого «лед тронулся». 8–9 сентября Москву посетили начальник регионального управления СИС Э. Фултон и директор МИ-5 Ч. Бленд. Англичан привезли в загородный санаторий «Барвиха», где я находился в очередном отпуске. Фултон в самом начале беседы подтвердил намерения британской стороны восстановить «искренние отношения взаимодействия с российскими спецслужбами, оставив позади неудачи, имевшие место по ряду известных причин». В ответ я сказал, что мы тоже заинтересованы в этом, но на основе полного равенства, также и по вопросам численности состава будущих представителей СВР и СИС в Лондоне и Москве.

Приводя «гипотетические примеры», решил «сыграть в простака» (естественно, твердо знал, что не подвожу ни одного нашего источника) и сказал англичанам, что у нас вряд ли бы были возражения против направления ими в Москву М. Шипстера (дело в том, что его действительно намечали к отправке в Россию в качестве «открытого резидента»), при том понимании, что он не будет, как это делал в Индии, тайно вывозить на Запад завербованного сотрудника резидентуры чехословацкой разведки. Упоминание фамилии Шипстера произвело обескураживающее впечатление на контрразведчика Бленда, что было видно по брошенному им взгляду в сторону разведчика Фултона. А когда я сослался на причастность Шипстера к операции в Индии, то мне показалось, что Бленд вообще на мгновение потерял контроль над своими эмоциями – уж такой утечки информации из СИС (а откуда еще!) британский контрразведчик явно не предполагал.

В «Барвихе» мы договорились и о восстановлении отношений, и об обмене информацией по организованной преступности, наркобизнесу, международному терроризму, нераспространению оружия массового поражения, развитию ситуации в «горячих точках».

Когда я уже был министром иностранных дел, находясь в Лондоне, встретился со своим старым приятелем еще по совместной работе на Ближнем Востоке Ющуком Р.В. – в эту пору «открытым» резидентом СВР в Великобритании. Он меня познакомил с Шипстером – своим партнером по контактам со стороны СИС. Я в шутку извинился перед Шипстером за то, что помешал его карьере в Москве.

Другим «сюрпризом», который ждал меня в Лондоне во время моего визита в английскую столицу в марте 1997 года в качестве министра иностранных дел, была встреча с одним из самых лучших – во всяком случае, я так считаю – авторов политических детективов Джоном Ле Карре. Наш посол А.Л. Адамишин пригласил по моей просьбе его с женой на обед. Встреча была абсолютно непринужденной. Мы с моей супругой получили огромное удовольствие от беседы с этим интереснейшим человеком. Как давнему почитателю творчества бывшего разведчика Дэвида Корнвелла, снискавшего всемирную известность под именем Ле Карре, мне было особенно приятно получить недавно вышедшую книгу «Люди Смайли» с надписью от автора: «Евгению Максимовичу Примакову с моими искренними теплыми пожеланиями и с надеждой на то, что мы будем жить в гораздо лучшем мире, чем тот, который описан здесь».

Обобщая написанное в этом разделе, можно сказать, что с трудом, но открывалась новая страница в деятельности внешней разведки России – взаимоотношения со спецслужбами других стран. Это приносило, безусловно, большую пользу. Дело ведь не только в обмене информацией, но и в установлении конфиденциального канала связи, которым нередко пользовались руководители России и других стран.

В конце 1993 года меня пригласили выступить на президиуме Академии наук России. Многих присутствовавших на заседании крупнейших ученых, среди которых были и лауреаты Нобелевской премии, я хорошо знал в бытность членом Президиума АН СССР. Некоторые из них продолжали возглавлять ведущие научно-исследовательские центры страны, другие стали советниками, но от активной научной жизни не отошли. Инициатором моего выступления, которое я озаглавил «Некоторые проблемы научно-технической разведки», был президент академии Юрий Сергеевич Осипов.