…Мардук очень ясно, до дрожи в пальцах, представил себе десертный нож.

…Киллер без очков, он прищуривается, целясь Милене в затылок. Нукекуби стоит рядом, сложив руки на груди; скуластое азиатское лицо, желтее обычного. Оба успели переодеться в рабочую одежду вампиров – черные комбинезоны со светящим-

я черепом, в таких ходят не только грузчики, но и менеджеры

реднего звена, например, в фаст-фудах «Макдауэллс». На головы нахлобучили средневековые парики овечьей шерсти – эти фишки обожают вампиры эпохи Ренессанса. Так вот почему я не увидел их сразу. Время густеет, превращаясь в растянутую в воздухе каплю меда. За долю секунды я совершаю невозможную вещь: возвращаю бокал на стойку, прикидываю растояние. Нет, не успею. Выход только один.

– Aetas mea malitiosus lupus… – шепчу я. Сквозь кожу пробивается белая шерсть. Я чувствую жесткие волоски на позвоночнике, клыки удлиняются, желтея. Глаза превратились в холодный янтарь, мускулы громко хрустят. Материя брюк смешалась с плотью, причиняя сладкую боль…

Огромный полярный волк срывается со стульчика в баре. Совершив немыслимый прыжок, оказывается в центре «яблока». Передние лапы сильно толкают Милену в спину. Взмахнув руками, девушка падает на вампира, танцующего спереди, – тот, естественно, тут же грохается на другого, который врезает-

я лбом в спину тощей дамочки. Натуральный «эффект домино». Выстрел смягчен глушителем (плюс проклятая музыка грохочет, как в Раю), но я ощущаю траекторию полета серебряной пули так, словно она чиркнула мне вдоль хребта. Ааааа-аххххххххххшшшшшш. Лоб рыжего диджея взорвался столбом пламени, спустя секунду тело рассыпается в прах, зубы бусинами выпрыгивают из горящего рта, обращаясь в угли.

Милена, разумеется, этого не видит. Она бесится, как ангел, я ее понимаю. Вряд ли кто-то обрадуется, если во время танцев на него вдруг упадет волк.

– Нажрался, что ли? – орет она, пытаясь врезать мне по волчьей морде. Без сантиментов кусаю ее за кисть. Киллер идет прямо на нас, пробивается сквозь толпу вампиров, вытянув руку, четко печатая шаг: честное слово, ужасно похож на бронзовый памятник Дракуле из поэмы Пушкина. Он не видит перед собой никого и ничего, глаза пусты и спокойны. Палец на курке сжимается. Шшшшшшххххх! Новая пуля пробивает сразу два тела: упырь в очках-«