— Ты стал пошлым!

— Наоборот! Я перевел пошлую фразу на изящный язык времен Брантома[5].

— А я не буду переводить и скажу прямо: пошел бы ты, Сережа… к этой Астровой, да увел бы куда подальше!

— И то! — с нарочитым простодушием, словно актер в водевиле, спохватился Фролов. — Пристала к мальчику тетка!

«И зачем я так?! Тинка не простит! И поделом! Злым я стал!» — полосонула неприятная мысль.

— Тина, давай потанцуем! — неожиданно предложил он и посмотрел на нее так, будто не было разлуки, длиною в годы.

Карнавальная ночь, как оказалось, умеет разжигать даже давно и с переизбытком утоленные желания. Однако его порыв не нашел отклика.

— Извини! — с неприязнью бросила Валентина и поспешила к Олегу, которого Вера уже подводила к беседке.

— Простите! — встала она между ними. — Олег, пошли! — взяла она его за руку и увела.

Астрова оцепенела. «Чокнутая! Она мне все карты спутает! Прилипла к мальчишке! Чего ей надо?.. И кто она? А!.. Так это ж его любовница. Я же видела ее на банкете, на даче Олега. Говорят, она намного старше его. Н-да, — усмехнулась, — а я-то, как видно, ей ровесница. Ну так мне он нужен для дела, а не для удовлетворения похоти. Дрянь, все может испортить! У меня времени в обрез. Это для отвода глаз Пшеничная мне год пообещала. А на самом деле в каких-нибудь шесть месяцев со мной расправится».

Размышляя о том, как бы узнать, кто она, эта влюбленная в Олега дама, Вера чуть не налетела на Фролова, который тоже был погружен в невеселые думы. «Жил себе спокойно. Рисовал этикетки. А эта ведьма втолкнула меня в параллельный мир, шепнула: «И ты можешь перебраться в него» — и улетела. Как я без нее буду заводить знакомства и искать потенциальных клиентов?»

— Простите! — отшатнулась от него Астрова.

— Это вы меня… — приложил руку к груди Фролов. «Черт! Писательница! А что, если с ней завести знакомство? Нет, я положительно пьян и глуп. Лучшее для меня — это как можно скорее убраться отсюда!»

Но у Веры возникло другое намерение.

— Ваша знакомая… — начала она, прищурив глаза, точно пытаясь вспомнить ее имя.

— Валентина Милавина!

— …Ах да! — воскликнула Вера и, очаровательно спохватившись, призналась: — Впрочем, я не знаю ее. Но не тот ли Милавин был ее мужем?

— Да, тот.

— Значит, она вдова?

— Увы! — весело отозвался Сергей. — Но мне кажется, этот статус не тяготит Тину.

Астрова рассмеялась вместе с ним.

— Вы давно знаете ее?

— О!.. — прикрыл глаза Сергей. — Очень давно.

— А вы… — Вера замялась, пытаясь сообразить, как бы выудить побольше информации о Милавиной.

Но Фролов понял ее замешательство по-своему и представился:

— Сергей Фролов, дизайнер.

— Очень приятно, — протянула руку Вера.

— И мне очень приятно познакомиться с такой очаровательной писательницей, — целуя ей руку, сказал Фролов.

«Вот, вот!.. — подумала Вера. — Все, конечно, мишура. Но убери ее, и жизнь станет серой и нудной, как резина. Тянешь ее, тянешь, а она потом вдруг оборвется и так тебя приложит!.. Эх, что там ни говори, а Астровой быть значительно лучше, чем Полынниковой».

От Фролова Вера узнала только то, что Милавина очень богата и что, судя по всему, он в годы молодости был ее любовником. Заметив Ксению Вежину, она извинилась перед Фроловым и поспешила к ней.

— Слушай, что это за женщина с Олегом? Ни на минуту не оставляет его. Не дает мальчику повеселиться! Не успел он подойти ко мне, как она тут же схватила его за руку и увела!

Ксения рассмеялась:

— Так это его любовь! Валентина Милавина.

— А сколько ей лет?

— Тридцать восемь!

— Прости, но зачем она ему?

— Олег любит женщин старше себя.

— А!.. — протянула Вера.

«Она богата, а я известна!.. Черт! Как же отделаться от этой липкой мухи? Боже, но за что мне это? Почему я, вместо того чтобы писать книги, должна бегать за худосочным мальчишкой с единственной целью уложить его в постель так, чтобы он позабыл хоть на какое-то время всех остальных женщин?! Казалось бы, уже достигла чего-то, казалось бы, можно и отдохнуть!..» — глотая обильно разбавленные шампанским слезы, думала Вера.

Карнавальная ночь утомила и разочаровала, как хлопушка с сюрпризом, в которой кроме конфетти, пахнущего жженой бумагой, ничего не оказалось.

Астрова вышла в фойе, гардеробщик в парике и камзоле накинул ей на плечи шубу, бравый охранник в форме гвардейца открыл дверь. На улице едва светало и было жутко холодно. Ей сразу подали машину. Фролов тоже вышел на улицу. Он рассчитал, что за машину в такое время суток да еще поданную к такому шикарному подъезду запросят баснословную сумму, поэтому сделал вид, что вышел просто подышать, и пальто его было нараспашку.

Завернув в переулок, он окоченевшими пальцами застегнул все пуговицы, втянул подбородок в шарф и зашагал по направлению к метро.

ГЛАВА 14

Приветствуя наступление ночи, город воскурил световой фимиам, окутав здания сверкающей золотистой дымкой, озарил улицы огнем фонарей, залил белым светом витрин, украсил мелькающей мозаикой рекламы.

Ночь. Необыкновенное время суток. Ночь разглаживает на лицах морщины, в глазах пробуждает интерес, мысли, обычно тусклые и нудные, расцвечивает блестками остроумия. Ночь пахнет духами, шампанским, букетами дорогих вин. Она шуршит шелковыми платьями, серебрится мехами, по-особенному хлопает дверцами автомобилей перед ярко освещенными подъездами ресторанов, казино, театров. Она женской ручкой, перевитой бриллиантовым браслетом, с которого сыплются искры, небрежно бросает на заднее сиденье букет пламенеющих роз…

Но у ночи есть грозный и безжалостный враг — сон. Он похищает ее у людей, замуровывая их в своих тягучих стенах, расписанных жуткими фантасмагорическими рисунками. Он уводит их в свою причудливую страну сновидений, в которой они то покрываются липким потом, то бегут из последних сил, оставаясь при этом на месте, то падают в бездну, а утром просыпаются с головной болью, хотя спали как убитые. Сон — ласковый убийца. Он оглушает дубинкой усталости и крадет лучшие часы нашей жизни…

Днем мы не живем, мы существуем — выполняем свои функции. Кто в банке, кто в бане, кто в метро, кто в трамвае, кто в офисе, кто в магазине, кто… и до бесконечности.

Ночь — свобода. Четыре стороны и все твои!..

Но ни ночью, ни днем не дремлет вездесущий Случай. Он в воздухе, которым мы дышим, который в нас и в котором мы! В воздухе безостановочно движутся прозрачные хрусталики — это атомы случая. Возносящего и низвергающего, спасающего от неминуемого и уничтожающего в момент наивысшего благоденствия.