лошадь, а продолжил обмен. Что не помешало ему быть счастливым. И я должен быть таким.

Я сделал еще несколько дыхательных упражнений, стоя у окна, и решил рассказать сегодня Катарине о переменах в своей профессиональной деятельности. В конце концов, именно наша дочь вселила в меня желание этих перемен. Я позвонил Катарине и спросил ее, не будет ли она против, если я заберу Эмили, чтобы погулять с ней на детской площадке.

— В среду днем?

— Да, именно так.

— Что случилось? Драган тебя выгнал?

Я не стал указывать ей на тонкости трехсторонних отношений между адвокатом, его работодателем и его клиентом. Вместо этого я представил, что моя будущая бывшая жена думает обо мне хорошо. Что вся вселенная думает обо мне хорошо. Что все люди в метро думают обо мне хорошо… И я успокоился.

— Послушай, Катарина. Благодаря курсу осознанности мне стало ясно, что в профессиональном плане я не могу больше так продолжать. Я на голову перерос работу в фирме. Я подписал с «Дрезен, Эркель и Даннвиц» договор о прекращении трудовых отношений.

— То есть… — Катарина явно не знала, что сказать.

— С финансовой точки зрения ничего не поменяется. Я выбил очень хорошее выходное пособие.

— Это означает, что ты наконец-то завязал со всеми этими преступниками?

— С теми, что шли через фирму, завязал. С другими… ну, я же должен как-то зарабатывать на жизнь и дальше. Уголовное право — моя специальность. Не могу исключить, что одно или два дела не…

Я не совсем солгал.

— Что с Драганом? — перебила меня Катарина.

— Я даже не знаю, где он. Но об этом деле мне еще точно предстоит позаботиться.

О том, что вчера в рамках этих забот нашей дочери угрожали расправой, я предпочел не говорить.

— Главное, что бесконечный кошмар закончился. Это пойдет тебе на пользу.

— И Эмили тоже пойдет на пользу. — (Если Тони угрожал не всерьез.) — Можно, я ее сейчас заберу?

— Конечно. Заезжай!

Поскольку в результате расторжения трудового договора у меня больше не было служебного автомобиля, то не пришлось и злиться из-за того, что он взлетел на воздух и больше мне недоступен. Посему я совершенно добровольно отправился к Катарине на автобусе. Эмили невероятно обрадовалась, узнав, что мы снова отправимся на прогулку.

Катарина выглядела очень спокойной и еще раз выразила свою радость по поводу того, что я наконец-то бросил свою работу.

— Возможно ли, что эта серебристая полоска на горизонте медленно превратится в зарю?

Я не мог намекнуть ей на то, что эту серебристую полоску на горизонте уже перекрыли яркие вспышки от взрывов ручных гранат, которые я пока не стал бы интерпретировать как восход солнца. Но и лишать Катарину радости я не хотел. Кто знает, может быть, все вокруг меня взрывалось как раз в лучах восходящего солнца. Я был оптимистичен.

— Возможно. Сейчас я наслаждаюсь моментом, таким, какой он есть. К тому же у меня теперь больше времени, чтобы заняться детским садом.

Катарина обняла меня и поцеловала в щеку. Столько нежностей я не получал от нее уже несколько месяцев. Осознанность явно сделала меня сексуальным.

Глава 22

Горечь

Горечь — это выражение продолжительного разочарования. Разочарование может прийти извне. Но вот как долго оно останется с вами, решать исключительно вам.

Йошка Брайтнер. Замедление на полосе обгона — курс осознанности для руководителей

Когда между мной и Катариной установилась гармония, мы с Эмили отправились в путь. Катарина попросила меня каждые два часа растирать Эмили грудь какой-то детской мазью с ментолом, так как у нее были легкие симптомы простуды. Я взял мазь, взял Эмили, и мы поехали на трамвае на детскую площадку в городском парке. Вчера мне там очень понравилось. Множество турников, горок, качелей. И повсюду масса песка. А еще эспрессо-бар со множеством пакетиков соевого молока для увеличивающегося с каждым годом числа мамочек, любительниц латте-макиато, страдающих от всевозможных непереносимостей.

Эмили хотела прокатиться с горки. И притом одна. Чтобы показать мне, как здорово у нее получается. Так что я уселся на краю площадки и наблюдал за ней. И за другими детьми. И за другими взрослыми.

Если кто-то скажет вам, что все дети клевые, то он соврет. Ваш собственный ребенок — вот кто самый клевый. И точка. К счастью, есть еще много других детей, вполне милых. К тому же есть еще много говнюков. Таких детей, при взгляде на которых сразу понимаешь, какие уроды их родители. Но не только наружность становится причиной, по которой дети попадают в эту группу. Они требовательны, занудливы, вечно недовольны чем-то, утомляют окружающих. На детской площадке в городском парке таких детей можно было быстро вычислить по их монотонному нытью.

Кроме меня, какой-то парочки и еще одного мужчины, на площадке были одни только женщины. Парочка была из тех, что всем своим видом агрессивно транслируют окружающим: «Ха, мы счастливы». Красивые, спортивные, успешные. Очевидно, так и живущие с самого своего рождения на деньги родителей, которые семьдесят процентов своего времени уделяют внукам.

Единственный мужчина казался печальным и потерянным. Возможно, тоже не частый гость на детских площадках, он явно чувствовал себя среди женщин не в своей тарелке. Вероятно, разведен и постоянно пытается разыграть для своего ребенка маленький спектакль о беззаботных буднях, которые у него забрали.

Помимо этих троих, я обнаружил также два типа женщин: мамочек и нянек.

Мамочки — как правило, апатичные и измотанные — с вымученными улыбками опекали каждая своего единственного бойкого и веселого ребенка.

Няни — наоборот, бойкие и веселые дамочки — толкали перед собой огромные коляски, и в каждой коляске сидело по пять апатичных и измотанных детей младше трех лет.

У няни может быть до пяти детей на попечении. И если среди этих пяти попадется хоть один говнюк, то четверо других в основном будут предоставлены сами себе, в то время как няня будет вынуждена удерживать говнюка, чтобы тот не кусался, не дрался и не царапался. Или просто успокаивать его, чтобы он прекратил ныть.

Пока мой взгляд блуждал по детской площадке, я предавался этим своим мыслям и вдруг обнаружил, что, вместо того чтобы радоваться времени, проводимому с Эмили, я, полный горечи, критикую присутствующих мамочек, нянь и детей.

Спустя три минуты пребывания на детской площадке мое настроение сменилось с «Ах, как тут прекрасно!» на «Какие же они все скучные!». При этом окружающая обстановка ничуть не изменилась.

В моем справочнике по осознанности о горечи говорится следующее:

«Горечь