Ситуация резко изменилась во время войны. Немцы сделались экзистенциальными врагами, даже еврейская тема ушла в тень. Была развернута мощная агитационная кампания по изобличению «немецкого засилья» в стране. Запущенная по инициативе правительства, она тем не менее неизбежно вышла из-под его контроля, ибо попала на благодатную и хорошо возделанную почву германофобского дискурса, созданного русским дворянством в XVIII–XIX вв. Этот дискурс в несколько упрощенном и приспособленном для массовых вкусов виде был взят на вооружение интеллигентско-буржуазными националистами, контролировавшими такие массовые газеты, как суворинские «Новое время» и «Вечернее время», печатный орган октябристов «Голос Москвы»[415], национал-либеральные «Утро России», «Биржевые ведомости» и др. В Петрограде действовало «Общество 1914 года», ставившее своей целью освободить «русскую духовную и общественную жизнь, промышленность и торговлю от всех видов немецкого засилья». К началу 1915 г. в обществе состояло 6500 человек, среди них – члены Государственной думы М.А. Караулов и С.П. Мансырев, издатель и публицист левых убеждений B. Л. Бурцев и первый переводчик Марксова «Капитала» на русский язык Г.А. Лопатин. В Москве общество «За Россию» публиковало списки «вражеских германских фирм». «Немецкое засилье» было одной из постоянных тем думских заседаний, например, в 1915 г. тот же Мансырев выступил на одном из них с цифрами, свидетельствующими о преобладании немцев в МИДе[416]. Были ли основания для этой неслыханной по своему размаху волны «немцеедства»? Говорить о повальной измене «русских немцев», разумеется, нельзя, многие из них с честью исполняли свой воинский долг в рядах русской армии, но в то же время, «без сомнения, часть немецкого дворянства симпатизировала своей праматери и даже покинула России, вступив в рейхсвер»[417]. Во время оккупации германской армией Прибалтики местные предводители дворянства открыто восхищались «успехами германского оружия» и призывали баронов посылать своих сыновей на помощь «освободителям»[418]. Враждебную России политическую деятельность вели находившиеся в Германии эмигранты-остзейцы – писатель и философ П. Рорбах, теолог А. фон Гарнак, медиевист И. Галлер, теолог Р. Зееберг, профессор истории Т. Шиманн. Последний в течение многих лет «являлся экспертом министерства иностранных дел Германии по российской политике и пользовался особым доверием Вильгельма II». Начиная с 1890-х гг. Шиманн «был посвящен в секретную дипломатическую переписку, относившуюся к России. В 1909–1914 гг. он был, по сути, вовлечен в разведывательную деятельность как переводчик секретных документов, поступавших от секретаря российского посольства в Лондоне остзейца Б. фон Зиберта (напомним, возглавлявшегося графом А.К. Бенкендорфом. – С. С.)»[419]. Шиманн и Рорбах в своих работах обосновывали идею расчленения Российской империи. Другой остзеец-эмигрант барон Ф. фон дер Ропп (между прочим, русский по матери) «был одним из организаторов и фактическим руководителем “Лиги инородцев России”, созданной весной 1916 г. при участии германского внешнеполитического ведомства. В ее задачу входила организация антироссийской пропаганды в прессе нейтральных стран и, по возможности, государств – членов Антанты, а также среди национальных меньшинств России»[420]. С германским МИДом сотрудничали бывший активный участник акции Немецких обществ по переселению немецких колонистов в Прибалтику С. Бредрих и бывший сотрудник А.В. Кривошеина в ведомстве землеустройства и земледелия Ф. фон Гакен. Э. фон Ельзен и Г. Козак занимались пропагандой среди российских военнопленных[421]. Чиновник российского МИДа вспоминал: «Один из дипломатических наших чинов, 1-й секретарь миссии в Швеции барон Розен, был действительно из ярко немецкой шовинистической семьи, его родной брат сражался в рядах прусской армии, офицерами этой армии были и другие родные барона Розена». Другой российский дипломат немецкого происхождения барон Унгерн-Штернберг (Лиссабон) обвинялся печатью в германофильстве и был оправдан, но «когда произошел большевистский переворот, то он первый (и очень долго единственный) из русских дипломатических представителей перешел к большевикам. На этот раз, я думаю, “Вечернее время” было право…»[422]