стол. Прямо на первой странице "Правды", центральной газеты Советского союза, была огромная фотография Виктора Жохова, мужественно стоящего возле своей пушки и смотрящего вдаль. Черный заголовок не оставлял сомнений, в том, что эта статья сугубо положительная — «Виктор Жохов первый советский гарпунёр, добывший сто китов за один промысловый сезон!».

Глава 17

Награждение в Москве прошло как в тумане. Мы приехали туда с капитаном на поезде. Долгая и изматывающая дорога. Ну а до этого на флотилии прошёл торжественный митинг, где чествовали героев промысла. И тут я имею ввиду не только нас с капитан-директором. Были премии и ценные подарки особо отличившимся передовикам, были грамоты и благодарственные письма и длинные речи. Наш дружный коллектив собрался на палубе стоящего в доке «Алеута» и ради проведения такого собрания на несколько часов все ремонтные работы были приостановлены. Вся разделочная палуба плавбазы расцвела красными флагами и транспарантами.

Ирка тоже грамоту получила, красивую такую, выполненную вручную профессиональным художником, с рисунком «Алеута» в центре и цифрой шесть, что означало шестой промысловый сезон флотилии китобоев. Впервые на этом митинге я узнал результаты работы флотилии, за что боролись как говорится. Было добыто триста восемьдесят семь китов, что составило сто два процента от плана, вытоплено жира три тысячи двести тридцать три тонны, заготовлено консервов четыре тысячи шестьсот пятьдесят три ящика. Солидно!

Меня все поздравляли и жали руку, сразу после митинга даже качали, подбрасывая вверх. Уже второй раз надо мною так издевается! Но народ искренне радовался. Награждения двоих членов экипажа столь высокими орденами по итогам сезона, говорило о том, что претензий к флотилии нет и не будет. Замполит цвел и пах, так как будто сам орден получил.

— Я тобой горжусь любимый! — жена с безумными глазами смотрит на меня как на божество. И так-то она меня просто обожала, а тут на химию ещё и инстинкты наложились. Женщин всегда привлекают успешные. Самый главный доминант в каком-то коллективе. Лучше всего — самый главный самец. Сильный, буйный, конфликтный, агрессивный, которого боятся все остальные члены стада. Он самый приспособленный к жизни человек. Женщине нужен самец, который приносил бы ей пищу и деньги, давал ей престиж и признание, который найдёт для неё самую лучшую пещеру и ради неё загрызёт тигра зубами. И внешность мужика тут вообще не играет значение. Поиск такого самца также прописан в генном коде женщины. Ну а чего, я такой! А ещё скромный и без всяких сомнений красивый и умный!

— Я тобой тоже! — вернул я комплемент Ирке, слегка стукнув свёрнутой в трубочку грамотой по красивому носику — мы с тобой оба молодцы!

До отъезда в Москву нужно было решить ещё одно важно и неотложное дело и по возможности без потерь с обоих сторон. С бабушкой нужно что-то решить! Когда мы были в рейсе, я получал от неё пару писем, где она ругала непутёвого внука, сравнивая его с отцом, который бросил её и даже весточку не подаст. В ответ я слал бабуле короткие радиограммы, которые каждый член экипажа мог отправить родне из радиорубки судна. Работало это как телеграмма. Радист принимал сообщение, оформлял его на бумаге и пересылал адресату. Удобно, почерк мой с подчерком Жохова не совпадал совсем, никакая мышечная память не помогла, а так, радиограммой, не могло ко мне возникнуть никаких вопросов. Писал я собственно не много, мол жив, здоров, тружусь, скучаю и люблю. В радиограмме много и не напишешь, радисту же потом твой текст на бланк заносить. Но вот теперь настало время очной встречи. Никто меня не поймёт, если я бабусю не навещу, да и перед покинувшим это тело молодым парнем у меня долг, он то этого человека искренне любил.

Решил ехать с Иркой. Повод более чем подходящий, да и молодая жена внимание от моей персоны будет отвлекать. Ну а мелкие шероховатости и нестыковки спишем на возмужание Жохова во время трудного плавания и перенесённые опасности.

Деревенька "Речица", в которой Жохов раньше жил с бабушкой, была расположена в низовьях реки "Суходол", недалеко от её впадения в бухту "Суходол" Уссурийского залива. От Владивостока, если по суще, около ста километров. Ну а если морем, через Уссурийский залив, то вдвое меньше будет. Морем мы на побывку к бабусе и отправились. Строгонов меня отпустил на два дня без проблем, работа была уже налажена, а свои законные выходные я ещё не брал. Он же и договорился, чтобы нас подкинули до деревушки, со знакомым капитаном буксира, который как раз тащил баржу в бухту "Суходол", со строительными материалами для нужд военных, которые обустроили там аэродром. В посёлке "Суходол" базировался целый полк морских разведчиков, на вооружении которого стояли самолёты-амфибии МБР-2. На разгрузку баржи у вояк два дня уйдёт, и мы на ней же и вернёмся во Владивосток. Быстро, удобно и есть шикарное объяснение для бабули, почему мы так быстро уезжаем.

Капитан буксира, весёлый и говорливый мужик, отцепив баржу возле аэродрома, подогнал свой шустрый, маленький но мощный кораблик прямо в устье реки "Гамаюнова", на берегу которой и стояла деревенька "Речица" и мы, вдвоём с женой, выгрузились на берег по деревянным сходням, даже ноги не замочив. И тут возникла первая, но большущая такая проблема. Куда идти я не знал. На конвертах от писем бабушки Жохова было только название деревеньки и больше ничего. Домов в деревне немного, но не буду же я в каждый ломиться, я тут местный по идеи. Я стоял на берегу реки и делал вид, что осматриваю окрестности, якобы с ностальгией по прошедшему в этом суровом крае детству, но на самом деле я был почти в панике, идея навестить бабулю уже не казалась мне такой уж хорошей.

— Красиво у вас тут — робко начала разговор жена, когда прошло минут пять — но может уже пойдём?

— Пошли… — обречённо вздохнул я и двинулся в деревеньку. Как я буду выкручиваться, даже не представляю, в голову ничего не приходило.

Как всегда, на выручку пришёл случай и везение. Стоило нам только показаться на околице деревни, как к нам тут же подлетели вездесущие пацаны. Весёлой гурьбой они пошли на разведку, увидев моряка и по-городскому одетую женщину, и тут же меня узнали.

— Витька Жохов приехал! — пацанва окружила нас со всех сторон, без перебоя гомоня и засыпая нас вопросами — А ты на долго? А фуражку дашь померить? А