– Видно, прогневили мы Господа, – промолвила нянька, заканчивая рассказ.

Прошел почти год. Князь Изяслав, заручившись поддержкой польского короля, вернулся в Киев и вновь утвердился на престоле.

Янка слушала разговоры взрослых, но события, происходившие в далеком Киеве, мало ее занимали. Гораздо больше волновало ее то, что случилось в семье: через год после смерти княгини Марии князь Всеволод вторично женился, у Янки и ее брата Владимира появилась мачеха.

Новая княгиня была дочерью половецкого хана.

– Как же так? – спросила Янка у своей няньки. – Ведь мы воевали с половцами.

– Воевали, а теперь замирились, – ответила нянька. – А чтобы мир был крепче, и взял твой батюшка в жены их княжну.

Половецкого имени мачехи Янка не запомнила. Став женой князя Всеволода, половецкая княжна приняла святое крещение и получила православное имя Анна. Была она совсем юной, обладала тихим, кротким нравом и заметно робела перед падчерицей, но Янка тяжело переживала ее появление в доме и жестоко страдала оттого, что князь Всеволод так скоро забыл ее покойную матушку.

Через год после свадьбы княгиня Анна родила дочь Евпраксию. Янка, несмотря на свою неприязнь к мачехе, полюбила маленькую сестру всей душой. Когда та немножко подросла, Янка начала учить ее грамоте и рукоделию, как когда-то ее саму учила княгиня Мария. Она вспоминала, что в свое время казалось ей трудным и непонятным, и старалась сделать так, чтобы сестре учение давалось легко и было в радость.

Меж тем кто-то принес из Киева слух, что князь Изяслав Ярославич заключил союз со Всеславом Полоцким против своих младших братьев. Слух был ложным, но Святослав и Всеволод поверили и, объединившись, захватили Киев и отобрали у Изяслава престол. Изяслав Ярославич опять бежал в Польшу, Святослав, как следующий по старшинству брат, стал великим князем Киевским, а Всеволод получил обширное и богатое Черниговское княжество.

Янке не хотелось покидать Переяславль, где прошло ее детство и все напоминало о матери, однако пришлось покориться и она со слезами навсегда простилась с родными местами.

Чернигов превосходил Переяславль величиной и богатством, но княжий дворец показался Янке некрасивым и неудобным, она чувствовала себя оторванной от своего прошлого и с новой силой начала тосковать по матери.

Однажды князь Всеволод призвал Янку к себе и сказал:

– Вчера к нам прибыли послы из Царьграда. Греческий император сватает тебя за своего сына. Я не хочу тебя неволить – решай сама, каким будет ответ.

– Из Царьграда? – переспросила Янка, и в душе у нее тут же зазвучал голос матушки: «Нет в мире ничего прекраснее Царьграда!»

Перед ее глазами, как в детстве, встал сказочный, сияющий чудо-город, и она, не задумываясь, ответила:

– Я согласна.

Жениха звали Константином, он происходил из царского рода Дука и был вторым сыном императора Константина X. Вместе с двумя своими братьями – старшим Михаилом и младшим Андроником – еще при жизни императора он был объявлен его соправителем.

Получив благоприятный ответ от невесты и ее отца, послы византийского императора отбыли на родину, и Янка стала ждать, когда пришлют за ней сватов, чтобы торжественно препроводить в Царьград к жениху.

Однако дни проходили за днями, а сваты все не являлись, и через некоторое время из Царьграда пришло печальное известие: старый император неожиданно скончался, его старший сын, Михаил, не пожелав делиться властью с братьями, вынудил Янкиного жениха постричься в монахи.

Янка была огорчена, но без особого труда смирилась с этим. Сказочный Царьград не стал частью ее жизни, а продолжал оставаться сказкой.

Прошло еще несколько лет. Оба брата князя Всеволода скончались – Святослав умер от тяжелой болезни, Изяслав погиб в бою, и Янкин отец, оказавшийся после их смерти старшим в роду, унаследовал великокняжий престол.

Янка, так и не привыкшая к Чернигову, покидала его без сожаления.

Стольный град Киев поразил ее своей красотой и обилием церквей: над мощными городскими воротами, получившими название Золотых из-за дубовых створ, обитых позолоченной медью, высилась надвратная церковь Пресвятой Богородицы; на горе стояла Десятинная церковь, возведенная еще при князе Владимире; величественный, многоглавый храм Святой Софии был виден отовсюду и, подобно царьградскому храму Святой Софии, возвышался над городом, как корабль над волнами. Было в Киеве и несколько монастырей – Георгиевский, Ирининский, а за городом располагалась знаменитая Печерская обитель.

Почти при всех храмах и монастырях были устроены школы, многие из которых появились еще при князе Владимире. Летописец писал: «И поставил Владимир церковь во имя святого Василия на холме, и по другим городам стал ставить церкви. Послал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное».

Янка побывала во всех киевских храмах и монастырях, помолилась перед чудотворными иконами, смиренно выслушала наставления благочестивых старцев, но больше всего заинтересовали ее именно школы. Испросив разрешения у отца и благословения у своего духовника, едва ли не каждый день стала она приходить на уроки то в одну, то в другую школу. Княжна присматривалась и прислушивалась к тому, как монахи, священники и дьяконы учат малых ребят чтению, письму и церковному пению, а ребят постарше – грамматике, риторике и богословию, и отчетливо ощущала, что приближается к важному повороту в своей судьбе.

Однажды, спускаясь со школьного крыльца, Янка едва не споткнулась о девочку лет пяти, которая сидела на нижней ступеньке и горько плакала.

– Как тебя зовут? – спросила Янка, присаживаясь рядом.

– Жирослава, – ответила девочка, шмыгнув носом, – а если короче, то Жирка.

– И о чем же ты, Жирослава, плачешь?

– В школу не пускают.

Девочка посмотрела на Янку заплаканными глазами и жалобно проговорила:

– Я с братом пришла, Вахрушей. Вахруша учителю говорит: «Это сестра моя, Жирка. Можно, она тихонько в уголке посидит, посмотрит, как мы учимся?» А учитель отвечает: «Нельзя. Девочкам в школе быть не положено». Ну почему не бывает школ для девочек?

– Не знаю, – ответила Янка. А затем задумчиво сказала: – Не плачь, Жирка. Может быть, уже скоро будет у нас школа для девочек!

* * *

Некоторое время спустя князь Всеволод завел с Янкой разговор о том, что пора подумать ей о замужестве, но княжна ответила:

– Нет, батюшка, у меня другая стезя в этом мире.

С недавних пор ей стало ясно, чему она хочет посвятить свою жизнь: Янка решила основать первую на Руси школу для девочек.

Для того чтобы иметь право учить, ей надлежало принять иноческий чин, и Янка объявила, что намерена стать монахиней. Князь Всеволод сначала пытался отговорить дочь, но затем, поняв, что решение ее непоколебимо, повелел основать для нее неподалеку от Десятинной церкви новый монастырь. Янка стала его игуменьей. Монастырь был освящен во имя святого Андрея Первозванного, небесного покровителя князя Всеволода, в крещении носившего имя Андрей, но очень скоро все стали называть его Янчиным монастырем, хотя в монашестве княжна Янка получила новое имя – Анна.