моим айном. Когда она была нужна мне — рядом ее не оказалось. Моих родителей убили барнаки. А я испугалась. Помнишь того старика в юрте? Это был Рабжа, аватар. Если ты не знал — именно аватары создают условия для прихода Драгоценного. А потом уже Банхар оберегает его, пока тот зреет. Это я выдала аватара. И его убили, задушили сыромятным ремнем, чтобы сущность не покинула тело. Они знали, что он будет звать тебя. Так они тебя и нашли. Теперь и ты страдаешь из-за меня! Без аватара ты слеп. Дора Матвеевна велела доставить тебя к ней на стоянку. Она знает, что ты мне доверяешь. Тебя там ждут! И ты бессилен перед ними, пока не пройдет сорок дней.

— А я их не боюсь!

— Это глупая храбрость. Ты не знаешь кто такая Дора.

— Так расскажи?

— Она — самка барнака. Эта тварь сильнее и умнее любой другой сущности Мертвой пустыни. Ты даже не представляешь себе, какая она умная. Мне иногда кажется, что она читает мои мысли.

— Скажи, а Баярма, тоже, это самое?

— Баярма пока чистая. Но думаю, это ненадолго. Зачем-то она нужна Доре такой.

— А от тебя она чего хочет?

— Дора ждет от меня потомство.

— Ошалеть? Ты, дархан, собираешься дать потомство барнакам?

— Им нужен черный принц. Знаешь, что это такое?

— Да, слышал.

— Мой муж, Сережа, и есть этот самый принц. Точнее, его планировали как черного принца. Но, он помесь бузура и барнака. И сущность бузура взяла в нем вверх. Его тянет к своим. А всех бузуров истребили. Он не знает об этом, но все чувствует. Не получился из него черный принц, потому что он зверь, а не человек. Поэтому им нужна такая я.

— Ты сама себя слышишь вообще?

— Это мой выбор! Я — падшая!

— Да что ты заладила, падшая, падшая?

— Нам пора, — Раджана завела трактор. — Я оставлю тебя на твоей стоянке. Это все, что я могу для тебя сделать. Наш участковый еще вчера был савдачником. Но кто-то его освободил. Битва продолжается. Мой тебе совет, не выходи из дома. Пока ты у себя дома — никто не посмеет тебя забрать. Это закон Драгоценных, и он все еще действует. У закона есть сила, которая защищает. А потом, надеюсь, к тебе придет подмога.

Дальше они ехали молча. Володя все еще косился на Раджану, и ощущал, что его тянет к ней все сильнее и сильнее. Но он не знал, как ей помочь.

Она остановила трактор у домика на стоянке. Дядя Ваня сидел на крыльце и смолил самокрутку. Увидев Раджану он улыбнулся, подошел к ней и по отечески приобнял.

— Заходите, я как раз чайку заварил, свежего, и оладушки пожарил, — дядя Ваня указал на дверь. Собаки радостно запрыгали вокруг Володи. У сенника крутились коровы и лошадь, ждали, пока их впустят в хлев и накормят.

«Хорошо-то как? — подумал Володя. — Как-будто не было ничего, сон это все, что было со мной…»

Раджана прошла в спальню избушки, аккуратно заправила кровать, осмотрелась.

— Дядя Ваня, давайте я приберусь у вас тут? — предложила она.

— Да зачем? — дядя Ваня махнул рукой и по-стариковски рассмеялся. — Хозяина-то не было, вот я и ленюсь. Сейчас, приберусь.

Раджана замерла у картины над кроватью. Это была последняя работа отца Володи в Чаре, Алмазное ущелье.

— Не успели дописать? — спросила она.

— Да, торопились, уезжали так, будто от войны бежали, — Володя встал рядом с Раджаной.

— Все равно красиво!

— Хочешь, подарю?

— Нет!

— Почему?

— У меня нет равнозначного подарка.

Она повернулась к Володе, поцеловала его в губы и выбежала из дома.

— Эй, а чай? — крикнул ей дядя Вася.

За стенами дома завелся трактор. Володе очень хотелось побежать за ней, остановить, обнять, защитить. Но он почему-то не сдвинулся с места.

***

— Ну что там нового у Доры? — спросил дядя Ваня.

Он налил полную кружку заварки, слегка забелил ее молоком и поставил перед Володей.

— Я у вас хотел об этом спросить, — Володя сделал небольшой глоток и ощутил, что от крепости чая у него сводит скулы.

— Я что, сижу себе здесь, за скотом твоим приглядываю. Ты ешь, пока горячие.

Оладьи у дяди Вани были большими, не пышными. Но Володя после пережитой ночи уплетал одну лепешку за другой, макая их в свежие сливки.

— Раджанка, смотрю, неровно к тебе дышит, — дядя прищурился и посмотрел в окно. — Не мое дело, конечно. Но не связывался бы ты с ней. Замужем девка. Вон, Баярмуха, самое то для тебя, красивая, умная, с характером. Такую одну с детьми оставить не страшно. Как волчица будет приглядывать.

— Рано мне о детях думать, дядя Ваня. Мне в армию надо сначала сходить.

— Армия — это хорошо, — дядя Ваня завернул очередную самокрутку. — Старший мой до командира в армии дослужился. А младший учителем был. Детей, говорил, люблю.

— А сейчас они где?

— Покойнички оба.

— Соболезную.

— Младший-то большим человеком успел стать, директором детского лагеря был.

— А что с ним случилось, если не секрет?

— Убили. Дружок твой постарался. Долго я за ним шел, два раза от меня уходил, шельмец. Но ничего, недолго ему бегать осталось.

Володя заметил, что к своей кружке дядя Ваня так и не притронулся.

— Давай уж и про второго расскажу. Второго моего дед твой голодом заморил.

— Дед, мой? Это вам сколько лет то?

Лицо дяди Вани перекосилось как в кривом зеркале.

— Много. Простые люди столько не живут.

Володя ощутил жжение в животе, стул под ним стал будто резиновым. Он рванул к выходу, но не устоял на ногах и упал на пол.

— Не шуткуй, — дядя Ваня склонился над ним. — Хватит, отбегался. А ну-ка…

Дядя Ваня надавил на подбородок Володи, достал из кармана пузырек, и закапал ему в рот жидкость. Володя ощутил вкус крови.

— Вот так! Порешить бы тебя, шельмеца. Но нельзя, пока нельзя…

Открыв глаза, Володя увидел керосиновую лампу на столе, и дядю Ваню, он сидел у печки и чистил старое охотничье ружье. Ноги и руки Володи были плотно перетянуты бечевой и шпагатом.

— Очнулся? — дядя Ваня взял с печки два патрона и загнал их в стволы ружья. — Дядьки твоего ружье. Он специально его купил, чтобы на меня охотиться. Сам же от этого ружья и подох.

— Я-то вам чего плохого сделал? — прохрипел Володя, и раскашлялся.

— Ты-то? Так ты-то мне и нужен. Долго я тебя ждал.

— Я понял, вы — Харан.

— Ну и понял, и что? Легче стало?

— Нет. Просто смешно. Источник ненависти был у меня дома.

Дядя