Плуто всегда очень скучал без Дэвида, и даже отказывался от еды, если мальчика не было рядом, так что приехавший, как было условлено, Дик предложил взять собаку с собой. Щенок был привычен к тому, что его оставляли в машине, если в кондитерской возражали против его присутствия. После того, как они уехали, Хелен объявила, что идет к себе, чтобы хорошенько отдохнуть и дать отдых ногам.

— А ты что будешь делать? — спросила она у Дамарис. — Пойдешь кататься верхом?

— Да, и возьму с собой собак. — С самого утра ей было не по себе, ее терзало смутное беспокойство, так что теперь она собиралась совершить дальнюю прогулку к Бодмин-Мур, употребив на это все оставшиеся у нее нерастраченные силы.

Но тут взгляд Хелен упал на сверток, упакованный в коричневую оберточную бумагу, и она воскликнула.

— О, Боже, это же кувшин, который мы обещали доставить домой этому художнику-самоучке. Видите ли, он ему срочно нужен для натюрморта, над которым он в настоящее время работает. Должно быть, Мэри забыла. — Она снисходительно улыбнулась. — В последнее время она вообще стала слишком забывчивой. И после этого она еще будет утверждать, что не влюблена.

— Давай я сама отнесу, — предложила Дамарис. — Это же совсем близко, всего два шага. А уже потом вернусь и переоденусь.

— Да? Очень мило с твоей стороны. А я пока приготовлю чай. Он будет готов как раз к твоему возвращению.

Дамарис сняла халат, в котором она обычно стояла за прилавком, и взяла сверток. На ней было надето короткое платьице из желтого кримплена, а так как день выдался теплым и погожим, то она решила не надевать поверх него плащ, и остаться в сандалиях; ведь идти на самом деле было недалеко. В желтом платье, с распущенными и растрепавшимися на ветру золотисто-медными волосами, она легко перебежала через дорогу, держа в руках свой сверток, и сама была похожа на гонимый ветром осенний листок. Она выглядела необычайно юной, и уже ничем не походила на ту величественную молодую особу в серебристо-белом наряде, что приезжала на прием, устроенный по случаю ее дня рождения.

Ее путь лежал через квартал, состоявший из нескольких домов и вдоль реки, на противоположном берегу которой гордо возносились к небесам крутые склоны Пеналли-Хилл. Перед кажым из домов были разбиты живописные цветники, и среди всего многообразия растений ярким цветовым пятном на фоне выбеленных стен выделялись алеющие шапки красной герани. В этом переулке находился еще один сувенирный магазин, их конкурент, которому, если верить Мэри, до "высококлассного заведения" было еще далеко. В самом конце переулка притулился небольшой музей, в котором хранилась коллекция вещей, так или иначе имеющих отношения к корнуэльским поверьям и суевериям. Дамарис успела уже несколько раз посетить его, и ее внимание привлекли те экспонаты, что когда-то были принято использовать для наведения порчи и сглаза. Если бы она жила лет двести назад, интересно, стала бы она тогда изготавливать куклу Розиты и втыкать в нее иголки? Или, может быть, стоило напоить Марка приворотным зельем? Но все чары и зелья доказали свою несостоятельность еще в Вальмонде, и она прогнала от себя эту мысль. За музеем стояло еще несколько домов, один из которых и занимал художник. От открыл дверь на звонок Дамарис, высокий, бородатый молодой человек в перепачканном краской рабочем халате. Очевидно, работа над натюрмортом была в самом разгаре, так что девушку он не задержал. Он выхватил у нее из рук сверток, сказав, что уже вплотную подошел к той стадии работы, когда без кувшина ему никак не обойтись, и она поспешила попрощаться.

Дамарис была примерно на полпути к дому, когда ей пришлось внезапно остановиться. Навстречу ей направлялась знакомая фигура. Сердце на мгновение замерло у нее в груди, и она уже была готова удариться в панику. Значит, он все же не прекратил преследовать ее. Но затем здравый смысл все же взял верх над эмоциями; как сказала Мэри, она не может до бесконечности прятаться от него, так что первым делом необходимо взять себя в руки. У нее не было причин скрываться от Марка Триэрна. Тем более, что во время поездки в Бьюд она уже убедила себя, что он, скорее всего, захочет обсудить с ней, как и каким образом организовать отправку ее личных вещей. Поэтому, решительно преодолев страх и желание обратиться в бегство и искать убежища в студии бородача-художника, она решительно расправила плечи и двинулась навстречу Марку.

Хелен сказала Марку, где он может найти Дамарис, решив, что раз уж избежать этой встречи все равно не удастся, то пусть уж она произойдет на улице. По крайней мере, это избавит девушку от необходимости оставаться с ним наедине в доме. Марк был очень раздражен неуловимостью Дамарис, тем более, что мистер Престон не смог сказать ничего вразумительного о причинах ее отказа от помолвки, выдвинув лишь свое личное и совершенно дурацкое предположение. Мужчины из рода Триэрнов никогда не отличались особым терпением и выдержкой, и Марк в этом смысле не был исключением, однако, для себя он решил разыскать Дамарис во что бы то ни стало и поговорить с ней по-хорошему, но решительно. Когда он увидел идущую ему навстречу стройную девушку в коротеньком желтом платьице, сандалиях на босу ногу и растрепавшимися на ветру длинными волосами, она живо напомнила ему о той девочке, которую он встретил больше года назад на морском берегу, и чьи настойчивые утверждения о том, что она собирается выйти за него замуж, поразили его настолько, что от его былого раздражения не осталось и следа. Она была еще совсем юной, и возможно он напугал ее. Марк решительно преградил ей дорогу и оглядел с ног до головы, при этом с его лица не сходило то насмешливое выражение, которое ее так раздражало.

— Что ж, мадам, ну вот ты и попалась.

В самый последний момент присутствие духа изменило Дамарис. В облике человека, выросшего перед ней словно из-под земли, было что-то зловещее, и она прекрасно понимала, что у него есть все причины для недовольства. Набравшись храбрости, она гордо вскинула голову.

— Что ты себе позволяешь! — бросила она. — Я тебе не лисица, чтобы устраивать на меня охоту.

Его губы тронула усмешка.

— Именно лиса. Рыжие волосы и все такое…

— У меня не рыжие волосы, — возразила она, запоздало сожалея о том, что выбрала не совсем удачное сравнение; он охотился за ней. Заставив себя улыбнуться, он мило продолжала: — Прошу извинения за доставленные неудобства. Мэри передала мне, что ты хотел меня зачем-то видеть, но я представить себе не могла, что это так срочно.

— Ты что, думаешь, что я буду до скончания века дожидаться от тебя объяснений твоего экстраординарного поведения? — с явным раздражением спросил он, начиная терять терпение. — Что, по-твоему, теперь подумает моя сестра? И ее родственники? Они же снова ждут тебя в гости.

— Вообще-то, их мнение меня интересует меньше всего, — провокационно заявила Дамарис, уязвленная напоминанием о семейке Де Коста. Розита, наверное, будет очень рада узнать о таком повороте событий. — Что же до объяснений, то мистер Престон должен был связаться с тобой. Разве он тебе ничего не рассказал?