работала по-прежнему барыгой, но в наш дом, как в контору, уже больше никто не ходил, все свои дела мама вела вне дома, прямо возле террикона, и пить она перестала. Дядя Боря меня как бы не замечал, редко когда заговаривал первый, но, если я у него о чем-то спрашивала, нормально отвечал. Он меня никогда не обижал, даже не повышал голос, впрочем, он и маму не обижал. От него исходила такая сила, что не принимать ее во внимание и не подчиняться ей просто было невозможно. Он жил своей жизнью, не знаю, как маму, меня он точно в нее не впускал. Иногда мне казалось, что мы ему совсем не интересны и он с нами живет потому, что надо где-то жить. Так прошло несколько лет. Я уже училась в школе. Учеба мне давалась очень легко, так что хлопот с этим у мамы не было.

Первое время я на переменах ходила по коридору школы и всматривалась в лица старшеклассников в надежде увидеть Сашу. После занятий, быстро приготовив домашние задания, я шла гулять или находила себе занятия дома, другими словами, была предоставлена самой себе, а то есть попросту слонялась без дела. Развлечений не было никаких, разве что террикон, но к нему мама меня не подпускала и близко, может быть, поэтому он меня влек к себе и однажды я все-таки подкралась к нему. Как раз в это время породу не качали, и я бродила у его подножия, обходя большие камни и прыгая по камням помельче. Это было для меня, как новая игра, которая, как оказалось, могла плохо кончиться. В конце концов я допрыгалась до того, что очутилась в месте, куда долетают камни с вершины. Тишину нарушил негромкий шелест, который с каждой секундой усиливался. Я подняла голову вверх и оторопела: на меня летела лавина камней, от страха я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, просто стояла, как вкопанная и все, вдруг услышала крик, какой-то мужчина обращался ко мне. По форме это был набор матерных слов, но я хорошо понимала его смысл, но ничего не могла с собой поделать, стояла не шевелясь. Внезапно крепкие руки схватили меня, и мужчина со мной на руках отпрыгнул в сторону, и я увидела, как через то место, где я только что стояла, пролетел огромный камень. Потом он прыгал еще и еще, пока не споткнулся и мы упали. Вокруг с грохотом пролетали камни. Мне трудно было дышать, мужчина накрыл меня своим телом. Когда все стихло, он перевернулся на спину и я узнала в нем, неизвестно откуда взявшегося, дядю Борю. Он тяжело дышал, из ссадины на лбу сочилась кровь. Внезапно я поняла, что могло случиться, если бы он не оказался рядом, с ревом бросилась ему на шею. От пережитого меня всю трясло.

— Ну что ты, дочка, успокойся, все закончилось, мы целы, все прошло, не плачь. Дядя Боря обнял и успокаивающе гладил меня по волосам перепачканной угольной пылью рукой и продолжал говорить, а когда я немного успокоилась, отстранил меня и, глядя в глаза, сказал:

— Обещай мне, что никогда такое не повторится и что ты больше никогда не полезешь на террикон.

Еще не отошедшая от случившегося, я всхлипывая молча кивнула головой.

— Вот и хорошо. Пошли домой, скоро мама придет, а нам с тобой нужно привести себя в порядок, успеть хотя бы умыться.

О том, что произошло, дядя Боря маме ничего не сказал, ну и я, ясное дело, помалкивала.

Потом, когда я училась в четвертом классе, дядя Боря пропал. Никто не знал, где он. Однажды утром к нам в дом ворвались милиционеры с пистолетами, спрашивали у мамы и у меня: «Где он?» Маму увезли с собой, но к вечеру отпустили. Она потом рассказывала, что дядя Боря, по словам милиционеров, оказывается опасный преступник и его уже несколько лет ищут и не могут поймать, и что нам очень повезло, что остались в живых, и что мама пообещала, если он опять появится, сообщить в милицию. В то, что он злодей, ни мама, ни соседи, ни я не верили. Дядя Боря так и не вернулся.

Постепенно наша жизнь вошла в прежнюю колею, так же каждый вечер к нам домой приходили рабочие с террикона, мама опять стала пить, как прежде. Все было как раньше, только Саши не было. Мне его очень не хватало. Я по-прежнему хорошо училась, бездельничала в свободное время пока в жизни моей не добавился спорт; однажды к нам на урок физкультуры пришел детский тренер по гимнастике из шахтного клуба, а после урока отозвал меня и еще двух девочек и предложил серьезно заниматься спортивной гимнастикой, вроде бы у нас есть какие-то данные. Его предложение меня увлекло. Не то, чтобы я хотела стать спортсменкой, участвовать в различных соревнованиях, бороться за призы и награды, нет, просто у меня было много свободного времени, а я не знала, чем его занять.

Через год тренировок выяснилось, что у меня есть способности и на районных соревнованиях я заняла без особых усилий несколько призовых мест по разным дисциплинам и еще мне вручили большой красивый кубок, и все же даже после этого особенной любви к гимнастике у меня не появилось.

Однажды я оказалась в спортзале в то время, когда тренировались самбисты. Это была мужская секция. Я с восторгом смотрела, как подростки и взрослые мужчины отрабатывают различные приемы, и мне очень хотелось попробовать самой. В конце занятий ко мне подошел их тренер и спросил:

— Ты что тут делаешь, просто смотришь, а сама не хочешь попробовать? Походишь, потренируешься, а не понравится — бросишь, но учти, в жизни это очень может пригодиться, всегда сможешь постоять за себя.

Я согласилась, мне понравилось, я стала заниматься, а потом и года не прошло, как мне пришлось постоять за себя и если бы не самбо, неизвестно чем бы все кончилось.

Занятия спортом способствовали моему физическому развитию, и в тринадцать лет я выглядела семнадцатилетней. На, улице редкий встречный парень, а порой и взрослые мужчины, не оглядывались на меня или не провожали взглядами. Однажды осенним поздним вечером я возвращалась с тренировки и на подходе к Шанхаю меня остановили двое взрослых парней. Это были не шанхайские ребята, их всех я знала в