между прочим… — снова вздохнул голова полной грудью. — Слушай, так может он пока у тебя на земельке твоей погостит денек другой, пока люди не привыкнут? Пока не поймут, что нормальный он и никакого отношения к нечистой силе не имеет? А тебе заодно в деле твоем поможет. Раз ты так развернулся, то тебе наверняка помощничек на земельке пригодится?

На этом наш разговор кончился. Я, разумеется, сразу не ответил, взял время на подумать, потому как считал, что староста со своими «ночью жечь пойдут» явно преувеличивает. Вот увижусь сначала с Мирославом, спрошу как ему по душе и где он оставаться хочет, а там уже ответ свой Доброжиру дам. Негоже за спиной такие вещи решать. Мы с Доброжиром тоже не судьбовершители если что. Понятно, что близнец скорее всего согласится со мной идти, как только узнает весь расклад, но не передумает ли в итоге, когда всю правду узнает, что у меня на болоте… кхм… полная задница в анфас. Я то тогда всерьез полагал, что ничего хорошего нас тут по прежнему не ждет и честно об этом хотел Мирославу сообщить.

Кстати обратную сторону «опасений» хитрого Доброжира я тоже раскусил сразу — оставлять Мирослава в селение ему никак не с руки. Оставил — значит кормить еще один роток придется, а такой возможности у головы сейчас нет (откуда ей взяться, если он пару килограмм грибов на меня извел своими обхаживаниями). Тем более, что какой прок от Мирослава — это еще выяснить придется. И обкатать Мирослава на болоте виделось голове крайне удачным вариантом. Да и мне он вряд ли этим самым шибко насолить хотел — я же ему сам сказал, что у меня вроде как возможность принять помощничка имеется, поскольку дела в гору идут.

В итоге думать мне много не пришлось, как и особо спрашивать у Мирослава тоже. Доброжир в своих паранойях о нечистой силе, оказался не так уж далек от истины. Когда я вернулся в дом, где меня бабы поварихи похлебкой потчевали, то увидел, что близнец находится в нем совершенно один. Сам же себе похлебку грибную разогревает, в одиночестве же ест. Что до баб, то те едва завидев близнеца разбежались, как ветром их сдуло. Разумеется, что ни о каком божьем промысле они слышать не хотят — нечисть пришлый, и все тут, что ни говори и как обратное не доказывай. И ладно бабы, Мирослава даже мужики шарахаются, которые на лобном месте его невиновным признавали, если отбросить шелуху «божьего промысла». Снова шепчутся — леший, ведьма и еще хрен пойми что и хрен вообще пойми почему…

В общем ночевали мы в доме головы втроем — я, Мирослав, да Доброжир вместе с нами. Правда последнего я долго упрашивал остаться, чтобы ночью селяне не решили таки близнеца на костер отправить. А наутро, когда помощник старосты не заходя в дом известил, что наша долбленка с припасами готова, я решил, что возьму близнеца с собой на болото, а по пути уже все как есть расскажу. Понятно, что на болоте дела идут совсем не так, как Мирослав себе представляет, но и на костер его никто по новой не начнет затаскивать. Что из этого всего выйдет — посмотрим еще. Мне то лишние руки явно не помешают.

Кстати уже по пути на болото, когда мы отошли на почтительное расстояние от селения дреговичей, Мирослав наконец рассказал мне, что произошло с остальными славянами из Ладоги, о чем я близнеца длительное время расспрашивал, а он как воды в рот набрал. Как я и предполагал, история получилась так себе. Под Новгородом моим товарищам не дали далеко уйти. В первую же ночь, когда славяне развели костер и остановились на ночлег, их группу нагнали викинги, атаковавшие Новгород. Нагнали, напали и забрали всех в рабство скопом. Всех, кроме одного, разумеется — выяснилось, что Мирослав всю ночь от несварения мучился и нет-нет, а в лес бегал, подолгу и помногу справить нужду пытался. Вот так и получилось, что волей не волей, а свою семью близнец в прямо смысле этого слова «просрал» за оным занятием в лесу. Вернувшись — он обнаружил, что у костра никого. Только пламя в ночи горит.

Мирослав после этого бежал куда глаза глядят, а потом шел несколько дней тоже в неизвестном направлении — думал нагнать викингов и даже помышлял добровольно в рабство податься. Несчастный, убитый горем и совершенно сбитый с толку, он в итоге заблудился, так викингов и не встретив. И сам не заметил, как одичал настолько, что питался чем придется и грибы сырые есть начал тоже тогда — еще бы, все подряд в рот тянул. В результате он весь зарос, как Робинзон Крузо, износился и оказался в земле дреговичей, где его князь и дружинники схватили, правда сначала хорошенько по лесу за одичалым торговцем побегали.

Я, слушая его рассказ, для порядка поохал, повздыхал, как следует, чтобы показать свое сочувствие. Потом поддержал предположения Мирослава о том, что его семью еще удастся спасти, ведь возле костра, когда он из леса вернулся, не было тел убитых. Сам при этом прекрасно понимал, что близнец больше никогда не увидит свою большую семью, по крайней мере, в ее прежнем составе.

Потом чуть позже я тоже рассказал в ответ Мирославу свою короткую историю — он тоже и охал и вздыхал и даже расплакался искренне…

— Готово! Собрал, — Мирослав вываливает у выгоревшего костра кучу хвороста, прерывая мои размышления и воспоминания.

Близнец успел собрать внушительную охапку. Выходит, пока он в лесу шлялся, я уже минут пятнадцать, не меньше, стою возле дуба и предаюсь сладостным воспоминаниям. Блин… а еще на него гоню, что мы время теряем, пока он лепешку икорную лопает.

— Не знаю, что ты там выдумал, — продолжает близнец, отряхиваясь. — И знать даже не хочу, зачем тебе эти кучки навоза нужны, — кивает на мои лепешки торфа. — Но говори, что делать — сделаю сразу же. С губами ты меня прям серьезно впечатлил. Я весь в твоем распоряжении буду, потому как безусловно доверяю.

Ну что, я еще раз обвожу взглядом свое болотовладение. Пора начинать обустройство земельки, так сказать. Все что надо… вернее даже не так, все, что мог в условиях 9 века, я от головы получил в полном объеме. Посмотрим теперь, что из этого получится и, что самое главное, как я этим воспользоваться смогу.

— Собирай урожай.

Глава 18

* * *

Денек выдался тяжелым и невероятно долгим, из тех,