– Держите, – сказала она мягко, протягивая Лиз пластиковый стаканчик, – я положила сахар. Думаю, лишним не будет.

В приемной она была не одна. Разложив на низеньких столиках блокноты, дети что-то рисовали цветными карандашами или сидели на полу возле коробок с игрушками. Взрослые безучастно оглядывали светлые стены, тихо переговаривались или без особого интереса листали журналы.

– Я должна знать, как она, – отчаянно взмолилась Лиз, до чужих взглядов ей не было дела, – никто мне ничего не объясняет.

Медсестра села рядом, положила ей руку на плечо.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – все так же мягко проговорила она, – я понимаю, что вы встревожены, но с Рози все в порядке. Если бы она была в опасности, ее оставили бы в Лондоне и не повезли бы сюда. А везут ее сюда, чтобы провести анализы, и вы скоро сможете ее увидеть.

– Но в чем же дело? – Нет ничего страшнее неведения. – Когда я посадила ее вчера в автобус, она отлично себя чувствовала.

Медсестра обняла ее за плечи.

– Точно не знаю, но, кажется, в машине она болтала с врачами, так что с ней наверняка все в порядке.

Лиз воспрянула духом, даже улыбнулась. Хоть что-то. Раз Рози болтала, значит, с ней и правда все хорошо.

– Анализы покажут, что стряслось, – продолжала медсестра, – она в надежных руках, поверьте.

Лиз благодарно кивнула. Рози не при смерти, а медсестра больше ничего не знает. Скорая вот-вот приедет, и тогда наконец ей все объяснят. А пока нужно просто чем-то себя занять.

Сладкий чай пришелся очень кстати. Лиз немного успокоилась и даже написала Роберту, что на работе сегодня не появится. В подробности вдаваться она не стала и только сообщила, что в Лондоне самочувствие Рози ухудшилось и что ее везут сюда.

Не упомянула она и прошлый вечер – теперь он ничего не значил. Не верилось, что еще утром она вела себя как глупенькая втюрившаяся школьница. Ее переполняла злость на себя. Скорей бы все забыть.

Ответ пришел почти сразу: «Очень жаль это слышать. О работе даже не думай. Держу кулаки за Рози, а ты пиши, как идут дела. Целую, Роберт».

Еще пару часов назад Лиз принялась бы размышлять над этим «целую» – всерьез это или просто дань моде, всегда Роберт так подписывается или это предназначается ей одной? Но не сейчас.

Она удалила сообщение и выглянула в окно, надеясь обнаружить в мрачном небе знак надежды, только знака там не было. В нос бил удушливый запах, свойственный всем больницам, – бактерицидной жидкости и залежавшейся еды, собранных вместе потных тел, болезни, тревоги и смирения. Ожидания. Вечного ожидания. Это был другой, полностью отрезанный мир; стоит сюда попасть – и возникает чувство, что выбраться уже нельзя.

«Удачи не забывай мне писать», – пришло от Каси. Лиз представила, как та тащит по ковру пылесос, останавливается, набирает одним пальцем сообщение и сует телефон обратно в карман. Все на бегу. Но Лиз переполнила благодарность, и ей стало стыдно.

Вытащив из стопки потрепанный журнал, она принялась его листать. Советы о здоровье: «Как избавиться от бородавки?» Лиз быстро перелистнула страницу. Объявления о продаже жилья: «Роскошный дом на четверых в тихом районе». Перелистнула и эту. «Подозреваю, что мой муж ходит налево». Журнал полетел обратно на стол. Лиз взглянула на женщину с посапывающим в коляске младенцем и маленьким сыном, играющим с пластиковой фигуркой возле ее ног.

Кто-то из этих детей заболел? Вероятно, иначе бы их сюда не занесло. Но на вид дети вполне здоровы, да и женщина явно не переживает. Сунув руку в оранжевую сумку, та выудила пакетик конфет, мальчик поднял глаза, и мать протянула ему одну штучку, малыш жадно развернул конфетку и затолкал в рот. Женщина достала конфету для себя и, глядя куда-то в пространство, довольно причмокнула.

Возможно, сюда их привела какая-нибудь мелочь – плановый осмотр или выписка. Лиз ощутила укол зависти, хотя тут же приказала себе не глупить. Она ведь понятия не имеет, чего ожидать в случае Рози, и выдумывать всякие ужасы вовсе незачем.

Подошла другая медсестра и спросила у Лиз, не проголодалась ли та.

– На третьем этаже есть столовая, там можно перекусить – бутерброды, пирожные и еще много чего.

Лиз не ела с прошлой ночи, только выпила пару стаканчиков чая, но голода она не испытывала. Напротив, при мысли о еде ее замутило.

– Я не хочу, спасибо.

Наконец ее позвали, и, услышав свое имя, Лиз вздрогнула. К ней подошла первая медсестра:

– Рози только что привезли, она в регистратуре, скоро ее примет доктор. Пойдемте.

Лиз едва сдерживала нетерпение. Она увидит дочь, крепко ее обнимет – и все наладится!

Она шла за медсестрой – сперва к лифту, потом сквозь вереницу коридоров, но вот тяжелые белые двери открылись, и Лиз заморгала, пока ее глаза не привыкли к яркому свету и не разглядели маленькую светлую голову.

Пристегнутая ремнем, Рози, вытянув руки, лежала на носилках. Когда Лиз разглядела носилки и каких-то странных людей вокруг, у нее потекли слезы. Женщина-врач из скорой, в зеленой форме и желтой светоотражающей куртке, в рации потрескивают голоса, вокруг суетятся медсестры, сотрудница регистратуры записывает слова еще одного врача из скорой, а рядом переминается учительница, которую Лиз едва узнала. В центре же всего – ее дочь.

– Рози!

Девочка и голову повернуть не успела, а Лиз уже была у носилок, обнимала дочь. Рози разрыдалась.

– Как ты? – Лиз обхватила ладонями ее голову и немного отстранилась, вглядываясь в лицо – глаза, нос, рот, маленькую плоскую родинку возле уха, – убедиться, что все на месте, что это действительно ее дорогая девочка.

Рози икнула.

– За завтраком на меня вдруг слабость навалилась. Все поплыло перед глазами, ни рукой ни ногой пошевелить не могла. Все мне что-то говорят – а я слышу, но ответить не могу. Ужас.

Она снова расплакалась, и Лиз прижала ее к себе.

– Все хорошо, солнышко, все хорошо. Я рядом.

Пускай смотрят сколько хотят. Левая часть лица у Рози действительно обмякла, точно кто-то стянул кожу вниз, но Лиз все же стало легче: с ней говорила прежняя Рози, настоящая Рози. Теперь, когда они вместе, они справятся.

Девочку отвезли в маленькую палату рядом с регистратурой и переложили на кровать. Учительница вполголоса пересказала, что случилось во время и после завтрака.

– Все произошло так быстро, я едва успела позвонить миссис Микин, как нас уже затолкали в скорую.

Она выглядела вымотанной, для нее эта поездка тоже обернулась суровым испытанием. Лиз поблагодарила ее и сказала, чтобы ехала домой. Судя по всему, на улице учительницу ждал муж.

Рози, уже успокоившись, заговорила почти как обычно.

– А когда они закончат с анализами, можно мне обратно в Лондон? – спросила она с надеждой, явно не осознавая, как изменилось ее лицо. – Ох, мам, какая же у нас была чудесная гостиница! Ты бы видела, как там шикарно! Даже шампунь бесплатный и мыло! Вот бы еще посмотреть динозавров в Музее естествознания! Мне же можно назад, да?